Прот. Алексий Горин,
Нижегородская Епархия
Металогическое, сущее бытие всеединства в своем не проявленном состоянии неведомо нам. Мы знаем, что Он есть, существует в своей запредельной для нас реальности, а что оно есть, какими свойствами обладает, мы не знаем. Но всеединство в своем проявленном состоянии, как сущее единство всего, как едино сущие всея и всех многоаспектно относительно разной меры причастности каждого существа, каждой единицы бытия полноте его сущей жизни.
Всеединство – синоним абсолютной полноты бытия (Плерома). Но Плерома двояка. Она есть Усия – совершенство Абсолюта как не проявленное, покоящееся в самодостаточности бытие Абсолюта в себе. И Оно есть «встревоженное», ставшее Логосом, Софией, духовным единосущием сотворенного мира. Трансцендентная Усия в имманентности сотворенного мира есть «ничто», ибо Абсолютное все не сводимо, не тождественно ничему, и потому целостность всего в отношении всех ее частей есть ничто.
Бытие Абсолюта по-разному ценно. Бытие Усии есть подлинное бытие, совершенное бытие. Бытие Абсолюта проявленное есть «встревоженное», «динамическое», ищущее потерянный рай бытие – оно в этом смысле не подлинное. А человек, находясь в единосущии этого бытия, должен идти по пути Логоса, по «тверди» единосущия к трансцендентному бытию Плеромы – к подлинному совершенному бытию Абсолюта. «Человеческой личности принадлежит отрицательная безусловность». «Она не хочет и не может удовлетвориться никаким условным ограниченным содержанием». Она убеждена, что «может достигнуть и положительной безусловности», полноты бытия». Однако сам человек не может обрести абсолютную полноту бытия, которая дается только посредством полного взаимопроникновения всех живых существ, объединенных любовью друг к другу и Богу. Идея абсолютной полноты бытия как конечной цели содержится в сознании любого существа. Однако абсолютная полнота бытия не может быть достигнута механически, ибо ее достижение есть акт свободный. Этот акт зиждется на чувстве любви к Богу и всем существам. В стремлении к достижению этой цели многообразие мира постепенно становится единым целым, т.е. абсолютным. Таким образом, мир есть абсолютно становящееся, в то время как Бог есть абсолютно сущее» [1].
В пространстве абсолютно становящегося мира можно видеть ценностный характер этого отношения и сточки зрения каждого человеческого существа и с т.з. того совершенного в своей полноте бытия, которое есть сущее, подлинное бытие – бытие абсолютной ценности. Значимость подлинного бытия, т.е. его ценность для человека есть переменная функция от дистанции близости или удаленности человека от полноты сущего бытия. Меру сопричастности подлинному бытию человек осознает для себя как удовлетворенность или не удовлетворенность. А при более развитом осознании своего само переживании как благо, истину и красоту, как идеальную, интеллигибельную ценность. «Понятие производной ценности легко может быть определено: это бытие в его значении для осуществления абсолютной полноты бытия или удаления от нее. Вся трудность заключается в определении первичной сверх мировой положительной абсолютной ценности: это – Бог как само Добро, абсолютная полнота бытия, сама в себе имеющая смысл, определяющий ее, делающий ее предметом одобрения, дающий ей безусловное право на осуществление и предпочтение чему бы то ни было другому. В этом определении нет разложения на элементы, есть только указание на первичное начало и многословное, однако все же не полное перечисление следствий, вытекающих из него для ума и воли, в какой-либо мере приобщающихся к нему (оправданность, одобрение, признание права, предпочтение и т. п.)»[2].
Эту сложную логическую, умозрительную задачу превосходный логик, глубокий метафизик Вл. Соловев и решает, давая умозрительную аналитику, диалектику абсолютного всеединства. В модальности оправдания Вл. Соловьев выстраивает многоаспектное ценностное отношение человека к совершенству к подлинному бытию всеединого Абсолюта.
Выстраивает, исходя из реальной возможности, реальных условий достижения недостижимого для человека совершенства.
«Аксиология – философское учение о природе ценностей, их месте в реальности и структуре ценностного мира, т.е. о связи различных ценностей между собой, с социальными и культурными факторами и структурой личности» [3].
Аксиологическое звучание философской мысли не безпричинно, а производно от кризиса духовно-нравственных ориентиров и шаткости устоев традиционной культуры. Аксиология есть действенный, актуализирующий потенцию неудовольствия, критического отношения человека к изменившейся в худшую сторону действительности. Это психотерапевтический и потому антропологически акцентированный, персоналистически конструированный ответ на экзистенциональный невроз человека, потерявшего мировоззренческие ориентиры в поиске своего жизненно значимого смысла жизни. Энциклопедический ум Аристотеля, встраивающего антропологический пафос Сократа, очевидные истины объективного идеализма Платона в широкий и богатый контекст философской культуры античности, дал этому явлению метафизически значимое имя – энтелехия. Энтелехия в переводе с греческого означает (законченный, завершенный находящийся в состоянии полной завершенности, осуществлённости). Это понятие «для обозначения актуальной действительности предмета, акта в отличие от его потенции, возможности бытия, неологизм Аристотеля.
В философии всеединства В.С. Соловьева, с ее особым интересом к онтологии сверх сущего как посредству оправдания персоналистических обретений и падений человека энтелехия синомична идее развития индивидуальных сущностей бытия – это одно из ключевых понятий говоря языком В.И. Моисеева «витологии». В русской философии всеединства очень сильны идеи витализма – первичности живого, жизни как концентрированнейшей формы бытия… Витология – так можно обозначить учение, о живом вообще, включающее в себя возможность существ быть вопрошенным в разных телах и разных онтологиях. Витология в своем философском и методологическом звучании приводит к витализму»[4] Витология Вл. Соловьева спиритуалистична, близка в своей гносеологии и онтологии интуитивизму и «идеал реализму» Н.О. Лосского.
«Ценность, согласно воззрениям Н.О.Лосского, - есть нечто все проникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события, и каждого поступка. Всякое малейшее изменение, вносимое в мир каким-либо деятелем, имеет ценностную сторону и предпринимается не иначе как на основе каких-либо ценностных моментов и ради них. Все сущее и могущее быть и вообще как-либо принадлежать к составу мира таково, что оно не только есть, но еще и содержит в себе оправдание или осуждение своего бытия: обо всем можно сказать, что оно хорошо или дурно, что оно должно или не должно, следует или не следует, чтобы оно было, что оно существует по праву или против права (не в юридическом смысле этого слова)»[5].
Методология витологизма в философии Соловьева, примененная как средство нравственного оправдания духовно личностных удач и поражений мыслителя, становится аксиологическим стилем, сущностным звучанием его философии – энтелехией его философского разума. Аксиологический дискурс привносит в теоретические построения Соловьева весьма заметные трансформации.
В онтологии бытие трактуется как ценность, ибо бытие мыслится как единство противоположностей: подлинного и не подлинного бытия. Естественно, что подлинное бытие, истолкованное как сущий источник силы совершенства, бессмертия, славы и спасения человеческой жизни из ада не подлинного бытия, трактуется как наивысшая ценность для человека, причастность которой наделяет человека спасительным смыслом жизни.
Бытие, понятое таким образом, обладает очень сильным ценностным потенциалом, огромной мотивирующей силой на поведение человека, на мотивы и оценки его деятельности. Статус ценности бытия определяется Соловьевым неоднозначно в пространстве границ от сверх сущего бытия триединого Бога до теософски понятого нравственного всеобщего закона жизни в аспекте софийной данности мира. (В этих ценностных нюансах и состоит своеобразие соловьевского понимания объективного бытия ценности).
Бытие рассматривается не только в статике, но и в жизненной динамике его развития. Для философского сознания Соловьева, живущего пафосом самоутверждения, динамикой саморазвития, диалектический взгляд на действительность более чем характерен. Усвоив для себя революционный, бунтарский характер диалектики Гегеля, Соловьев придает идее развития бытия витологический, иррационально мистический характер его явления.
Аксиологическое действие всеединого бытия у Соловьева неоднозначно. И это одна из главных проблем его теоретического сознания, не решение или недостаточно ясное ее решение порождает множество производных проблем его аксиологии. Суть этой проблемы в том, что закон развития всеединого бытия явлен нам в превращенной форме. Всеобщее, необходимое действие закона развития всеединого универсума, ценностно-близкое к бытию повелевающего нами Бога осуществляется объективно, отчуждено независимо от нас. Иными словами, присутствие любящего и увещевающего нас Бога, дано нам через молчание и бесстрастие невидимого Бога. В необходимом, отчужденно-объективном действии мирового закона скрыт мотив должного, телеологически-целесообразного и даже теологически произвольного, самоуправного его действия. Это сложное, неоднозначное действия всемирного закона очень сложно оценить однозначно, определено ясно. И не оценить нельзя, ибо от определенности этой оценки зависит определенность всего нашего жизненного пути в его сути и в его житейских мелочах. В чем же проблемы оценки ценности сверх сущего бытия всеединого мира?
Во-первых, это проблема логической априорной очевидности мысли о ценности сверхсущего бытия. Для соловьевского сознания, усвоившего дух критического трансцендентализма философии И.Канта, ценность сверх сущего бытия идеальна, а императив этой сущей ценности соотносится с мотивами человеческого сознания, действующего на уровне трансцендентальной апперцепции. Применительно к этике Канта, которую Соловьев оценивал, как истинную этику долга, это означает следующее. Этика Канта дает нашему практическому разуму для управленческого действия, нашему жизненному, творческому сознанию альтернативу двух мировоззренческих принципов, опираясь на которые можно управлять этическим поведением. Это принцип гедонизма – удовольствия и принцип долга, требующего жертвенного, аскетического служения абстрактному идеалу общечеловеческого, родового интереса человечества. Роль мировоззренческих принципов в том, что они должны дать нам систему аргументации, которая в свою очередь должна дать легитимность, законность нашему эгоистично окрашенному мотиву поведения. Дать нашему оцениванию ответа на вопрос ради чего я это совершаю оценку с позиции ценности других, жизни.
Но решения вопроса об истине оценки мотивов моего поведения с позиции этой альтернативы не опирается на объективный критерий. Моральная оценка в системе этой мировоззренческой альтернативы соотносится с моральным законом (с априорной системой знания культуры) путем обобщения. Императив такой оценки основан на императиве абстрактной нормы Должного. Ты должен, потому что должен. А по какому жизненному, основанию должен. Это вопрос от лукавого и человек в этой системе ценностей его не должен задавать. Это этика угрюмых, сломанных в своих искренних желаниях людей, которые проиграли радость от удовольствия жизни в обмен на абстрактную, среднеарифметическую удовлетворенность от должного существования в жизни.
Чтобы избежать вымученной аскезы этики долга, надо строить оправдание своих оценок, мотивов поведения не по критерию долга, а по критерию ценности. Ценность – живое, полнокровное, гуманное к нам бытие долга. Ценность повелевает через свободное принятие повеления, она не оставляет послушание без вознаграждения. Этика ценности требует духовной зрелости человека, который способен сортировать с позиции духовной иерархии свои мотивы и свободно принимать в качестве ведущего истинный мотив, а не ложный.
Сложность кантианского понимания ценности как долга в ее кажущейся эффективности и доступности каждому в том, что согласно философии Канта существование ценностей духовной культуры выводится в ноуменальный мир умозрения, в мир представления. Это соблазн кантовской трансцендентальной диалектики. Соловьев не избежал этого соблазна и сполна отдал ему трудами своей жизни. Однако, цена этой умозрительной свободы, слишком велика, ибо она уводит нас в мир грез, отвлекает от проблем ответственного, верного отношения жизненной воли к проблемам и трудностям жизни человеческого тела в обстоятельствах природного мира.
Почему А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, К.Маркс, Ф. Ницше убийственно критиковали Канта, Шеллинга, Фихте и в особенности Гегеля – певца умозрительной свободы? Да только за одно, за панлогизм, за абстрактность и безжизненность их философии. Мысль К. Маркса о том, что дело философа не только в том, чтобы объяснить мир, а в том, чтобы изменить его, была бы с безусловной силой воспринята многими великими философами, если бы она не присутствовала в основе их собственного духовного устремления. Для Соловьева жизненный, практически-духовный характер его философствования был очевидным. Поэтому, выразив императивную силу ценности сверх сущего бытия в духе императивной этики Канта, в духе гностицизма, он стал решать проблему имманентности этого трансцендентного начала для реальной этической жизни человека.
Между идеалом и действительностью должно поострить мост. Мост нельзя построить над бездной, если зримые берега, оформляющие эту бездну с двух сторон, не будут соразмерными в сопричастности друг другу. Берег трансцендентного бытия ценности должен имеет отзывчивость на человеческую оценку, мотив, жизненный порыв, душевную интенцию человека. И наоборот, архитектоника человеческой души должна быть соразмерна ладу всеединого триединства сущего.
Ценности как данность и фактичность духовной иерархии мира существует объективно, поэтому ее не надо изобретать, к ней надо должным образом отнестись. Ценности как сущности открыты чувству, ибо чувство интенционально, интуитивно разумно. К ценности сверхсущего бытия можно подойти по методу православной аскезы, через овладение искусством умного делания. Этот путь доказал свою практическую эффективность дав миру множество действительно святых людей, подвижников Бога на земле.
Соловьев, не получив должного духовного воспитания под руководством опытного духовидца, не смог самостоятельно преодолеет состояние прелести и усугубил свой духовный путь непосильной для него нощей теософии. С точки зрения православной аскетики, если ум сведен у человека в сердце, и благодаря этому сведению ума в сосредоточие жизни наши чувства получили меру разумности, сдержанности, тактичности, то чувства вспоминают о божественном порядке мира в мифологемах порядка сердца. Порядок сердца дает нам способность различать радости от унынья, полезного от вредного, благородного от подлого, духовного от без духовного, красивого от безобразного, истинное от ложного, справедливого (праведного) от несправедливого (неправедного), святого от мирского. На основе этого порядка сердца, на основе преображенного Христом разума человек вершит дело духовного преображения своей жизни, а через преображение своего бытия вершится и дело преображения мира. Такая персоналогия, и история общества не была воспринята Соловьевым, хотя его понимание ценности сверхсущего бытия преодолело соблазн кантовского понимание ценности как долга, открыв путь ему к религиозному пониманию сверх сущей ценности. Но религиозный путь он решил пройти теософским способом.
Во-вторых, - первичное различение посредством умудренного, апофатического неведенья катофатического знания.
С одно стороны, - бытие всеединого Универсума ценностно, с точки зрения приоритета, первичной значимости определено как подлинное, как сверхсущее бытие, которое есть Альфа и Омега и сосредоточие нашего жизненного пути. Если сверх сущее есть все, то и все, познавательные душевно-духовные усилии человека должны быть направлены в сторону это сверх сущего бытия. Это очевидно и аксиоматично для аксиологических устремлений человека. Но с другой стороны, - это подлинное сверх ценное для нас бытие дано в смешении с не подлинным бытием, дано в неясной, антиномичной форме проявления. Мы знаем, что это бытие сверх ценности есть, но что оно есть, мы не знаем. Однако в этом незнание, есть знание того, что это бытие Абсолютно. «По смыслу слова абсолютное (absolutum от absolvere) значит, во-первых, отрешенное от чего-нибудь, освобожденное, и, во-вторых, - завершенное, законченное, полное, всецелое. Таким образом, уже в словесном значении заключаются два определения абсолютного»[6]. Таким образом, смысл слова «абсолютное» требует от нас отрешенности от суеты мира во имя жертвенного служения абсолютной сути мира. Ценностная определенность абсолюта дает аксиологическую определенность для нашего поведения. Но знание этой общей определенности нашего отношения к ценности Абсолютного бытия не снимает вопроса о мировоззренческом характере отношения к Абсолюту.
Неясность, непонятность превращенной формы сущего бытия порождает ряд мировоззренчески значимых вопросов. Как отнестись к объективно закономерному развитию мира: атеистически, гностически, религиозно или теософски? Если закономерное действие Универсума - это действие бездушной, равнодушной природной стихии, убивающей нас безжалостно за любой неверный шаг по дорогам ее математически выверенной необходимости, то Бога нет. Если же этот бездушный закон природы действует по изволению Бога, то либо это злой бог-убийца человеков, либо это бог деистов, язычников, бог Аристотеля, действие которого уподоблено действию перводвигателя и т.д. и т.п. Причем, исходя из познавательных возможностей человеческого разума, нельзя сказать однозначно, что, то или иное предположение истинно. Остается только молчать, не говорить по этой проблеме, опираясь на свидетельства разума, но мыслящий человек этого не может сделать, как не может не дышать живущий воздухом. Тогда разум в бессилии своем обращается за помощью к опыту априорного знания культуры, авторитету традиции, вере, интуиции, творческому воображению. И приобретя заряд такой помощи, получив прилив новых познавательных сил, создает мир представлений, грез, где гипотетически разрешает проблемы метафизического умозрения всеединой реальности Универсума.
Творческое воображение Соловьева черпало свое вдохновение из источников традиции гностического, каббалистического, теософского сознания, из врожденной предрасположенности к визионерству, мистике, которая позволяла Соловьеву легко входить в состояние трансового медиумического сознания. Плоды своей фантазии, плоды творческого воображения Соловьев упорядочивал в систему всеединства, по логике христианского учения о Христе как Богочеловеке. Соловьев суть христианского вероучения выразил для себя через идею богочеловечества. И используя регулятивную силу этой идеи, он и попытался прояснить «темный», тайный смысл божественного закона развития Универсума.
Но как, каким образом он это делал и зачем, ради какой цели, во имя, какого смысла он осуществлял эту трудную работу Господню? (Трудна работа Господня – это по свидетельству князя С.Н. Трубецкого последние слова умирающего Соловьева). Это вопросы об аксиологической направленности его гносеологии, нравственной философии и антропологии.
Соловьев дал на эти вопросы ответ. Ответы эти непросты, оценка их неоднозначна, но это ответы великого мыслителя их теоретическая реконструкция имеет не только научное, но и практическое значение. История в очередной раз ставит перед нами всё теже извечные вопросы, о смысле бытия, о добре и зле, о нравственном и безнравственном. От того, какой мы сегодня дадим на них ответ, во многом зависит дальнейшая судьба нашей Родины и каждого из нас. Поэтому, приобщение к богатейшему наследию религиозно-философской и богословской отечественной мысли, через научную и образовательную деятельность, сегодня становится как не когда актуальным.
После краха коммунистической идеологии в нашем обществе возник определённый идеологический вакуум и духовный кризис, связанный с отсутствием прочных аксиологических оснований. Трудности связаны еще и с тем, что современное российское общество продолжает существовать в условиях разрушения прежних морально-этических норм.
Многое из того, что происходит сегодня в российском обществе, подтверждает, что большинство граждан России остро ощущает необходимость возвращения к традиционным для нашей страны духовно-нравственным ценностям, корнями своими уходящими в православную культуру. Однако, для успешного интегрирования этих ценностей в светскую, к тому же в постатеистическую, социальную среду, нам необходимы посредники, своего рода «проводники» между светским обществом и православной культурой, которая в своей полноте и цельности сохранена в Русской Православной Церкви. Наша страна и наше общество сегодня остро нуждаются в подобных специалистах - теологах; учёных, педагогах, специалистах в области межконфессиональных и межнациональных отношений.
Это важно ещё и потому, что наше общество захлестнуло нашествие на страну организаций, которые принято называть тоталитарными сектами или деструктивными культами. Они представляют реальную угрозу безопасности нашего общества и государства. И это не пустые слова. Сколько матерей страдает из-за того, что их дети, попав в сети сектантов, бросили учебу, работу, отказались от своей семьи, став бесправными рабами у псевдорелигиозных дельцов, цель жизни которых – безграничная власть и личное обогащение!
Другая проблема – разгул в нашем обществе терроризма и экстремизма, в том числе религиозного. Самое эффективное средство борьбы с этим злом – воспитание будущих граждан России на основе традиционных духовно-нравственных ценностей. Действительно верующий человек никогда не будет захватывать в заложники детей в школе или больных в госпитале, не будет взрывать пассажирский автобус или самолет. Ведь он знает, что убийство – это тяжкий грех, а любую борьбу со злом, с несправедливостью нужно начинать с борьбы со злом (грехом) в самом себе.
Именно по этой причине многие представители общественности сегодня говорят о необходимости введения в общеобразовательных школах предметов, которые бы давали учащимся расширенное представление о религии, её аксиологических ценностях и культуре. Но без достаточного числа педагогических кадров и прошедших научную экспертизу учебно-методических комплексов этот социальный заказ выполнить будет невозможно. Теологи-преподаватели сегодня также необходимы нашему обществу, как и специалисты в других областях знания. А для этого уже сегодня необходимо создавать научно-исследовательские лаборатории, кафедры и факультеты.
В Нижнем Новгороде с сентября 2004 года была начата работа по подготовке преподавателей теологии. Новую специальность желающие смогут освоить на теологическом отделении философско-теологического факультета Нижегородского Государственного Педагогического Университета и Арзамасского Государственного Педогагического Института. Первыми студентами нового факультета стали 27 выпускников Православных духовных семинарий и академий. Среди них 9 человек являются священнослужителями Русской Православной Церкви.
Отрадно отметить тот факт, что сегодня общественность, осознав жизненную необходимость, поддерживает церковную инициативу, относительно подготовки в светских ВУЗах специалистов, компетентных в богословских вопросах, которые в последующем смогут нести эти знания в колледжи школы и дошкольные образовательные учреждения.
В своем послании Федеральному Собранию ещё в 2004 году Президент России Владимир Владимирович Путин отметил, что сегодня в стране на повестке дня стоит вопрос о качестве современного образования, которое не мыслимо без развития нравственного начала.
Современная Россия это светское государство, поэтому закон гарантирует гражданам свободу выбора, какими этическими нормами им руководствоваться в жизни, однако существуют разночтения в применении законодательства, регулирующего взаимоотношения церкви и государства в области образования. Сегодня в различных регионах Приволжского федерального округа право на свободу совести понимается и как право на религиозное образование и как запрет на религиозное образование, как ущемляющего право на свободу совести атеиста.
Подобные разночтения вызваны тем обстоятельством, что закрепленный конституцией светский характер государства понимается различным образом. Для одних «светскость» - это противоположность церковности, для них свобода совести – это свобода от церкви. Для других «светскость государства» определяется возможностью для его граждан свободного выбора духовной позиции. Задачей государства в этом случае является создание условий для реализации такого выбора.
Важнейшей проблемой современного российского общества является острая необходимость в формировании успешной и одновременно высоконравственной личности. Как достигать жизненного успеха и приносить пользу обществу, не жертвуя своими моральными устоями? Эта проблема в области образования выражается в противоречии между запросом общества на качественное духовно обоснованное образование и слабой способностью нынешней системы образования реализовать этот запрос. Для разрешения этого противоречия необходимо использовать возможности духовного образования.
Светскость, согласно Конституции, понимается и как право граждан исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. В связи с этим тезисом светскость образования состоит не в недопущении религиозных организаций в сферу образования, а возможности для каждого получать то образование, которое соответствует его мировоззрению и мировоззрению его семьи.
Развитие социального партнёрства Церкви, науки, общественных институтов, государства и современного предпринимательства ставит перед нами вопросы о необходимости готовить не только православных теологов-преподавателей, но и специалистов в других сферах профессиональной деятельности, имеющих соответствующую подготовку в вопросах православной культуры и богословия.
Для осуществления поставленных целей, Нижегородской епархией и Нижегородским Государственным Архитектурно-Строительным Университетом разработано несколько совместных проектов. Материалы по храмостроительству уже давно включены в программу подготовки студентов. В этом ВУЗе в июне 2004 года прошла конференция «Светская и духовная системы образования: взаимодействие и сотрудничество». На конференции присутствовали представители практически всех нижегородских ВУЗов, а так же представители педогагической общественности города и области.
Среди успешно осуществляемых проектов необходимо отметить работу по проекту «Ильинская слобода». Он предусматривает не только реставрацию храмов и исторической городской застройки. В рамках этого проекта бы удачно реализован подпроект - «Школа культур», целью которого является духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения, через приобщение к истории и культуре родного города пронизанной духом их православных предков. В результате реализации проекта были отработаны педагогические модели позволяющие в современных условиях работать над формированием гармонично и духовно развитой личности - гражданина и патриота своего Отечества.
Только активная и комплексная работа в сфере создания, укрепления и развития системы православно-теологического образования, развития творческого взаимодействия и соработничества светской и церковной систем образования и воспитания в области науки, богословия (теологии) и народного просвещения смогут обеспечить возрождение в нашем обществе традиционных духовно-нравственных ценностей и обеспечить его консолидацию, и развитие.
Примечания
1. Лосский Н. О. История русской философии. М., 1991. с. 133.
2. Лосский Н.О. Ценность и бытие // Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М., 1994, С. 286.
3. Ценностей теория.// Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.763.
4. Моисеев В. И. Логика всеединства. М., 2002 с.45.
5. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., 1994. с. 250.
6. Соловьев В.С. Философские начало цельного знания. Минск, 1999. с. 312.
Источник: XV Международные Рождественские образовательные чтения
|
