Церковь и общество|Общие вопросы
30 апреля 2010 года в ходе посещения Сретенской семинарии председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион выступил перед преподавателями и учащимися духовной школы.
Дорогие отцы и братья!
Сегодня Церковь является авангардом нашего общества, и этим во многом определяется специфика нашего служения и те параметры, которые мы сами должны себе задавать. Не так давно – вы, конечно, еще не застали это время, а я и отец Тихон помним те времена – нам внушали, что Церковь есть некий отживший элемент, это рудимент какого-то далекого прошлого. Нам говорили, что в церковь ходят только те люди, которые в реальной жизни не могут добиться успеха. И надо сказать, что если мы эту идеологию изжили, то, например, на Западе она в настоящее время очень активно насаждается: христианские Церкви, которые стоят на традиционных евангельских позициях, воспринимаются прежде всего как пережиток прошлого и как препятствие к движению вперед.
То, что мы видим сейчас в нашей стране, – это совершенно обратная перспектива, которая открывается прежде всего благодаря очень активной позиции, занятой сегодня Церковью. Во главе этого авангарда стоит Святейший Патриарх, который подает всем нам пример активного, действенного и мудрого служения на благо Церкви. Его жизнь может служить примером для многих современных людей, в том числе и прежде всего для пастырей Церкви и для будущих пастырей. Вся его жизнь с того момента, когда он сделал выбор в пользу служения Церкви, – а выбор был сделан им в юности под влиянием его приснопамятного учителя митрополита Никодима, – была отмечена целеустремленным и целенаправленным служением на благо Церкви. Святейший Патриарх Кирилл воспринял миссию, которую возложила на него Церковь, прежде всего как миссию просвещения. Всю свою жизнь Святейший Патриарх занимается просвещением людей – и в советское время, когда это было очень трудно и даже опасно, когда Церковь находилась в очень стесненных условиях, и в трудные перестроечные годы, и в 90-е годы XX века, когда страна пребывала в кризисе. Тогда народ нуждался в мудром и сильном пастырском слове, и это слово тогда еще митрополита Кирилла доносилось до миллионов людей с экранов телевизоров. Он продолжает свое служение просвещения людей и ныне, став Предстоятелем Русской Православной Церкви – не просто Главой православного духовенства, но, по сути дела, духовным лидером для множества людей в России и сопредельных странах.
Вот живой пример того, каким надлежит быть священнослужителю: прежде всего он должен быть укоренен в православной традиции, должен очень хорошо знать, глубоко чувствовать и глубоко любить православное богословие и православное богослужение. Православие должно быть не просто неким внешним ярлыком, наклеенным на такого человека; оно должно быть сутью его внутренней жизни. Православный священнослужитель должен быть как бы пропитан духом Православия, живительным соками Православия весь целиком, и стихия православного богослужения и православного богословия должна быть для него родной. Поэтому, прежде всего, священнослужитель должен любить богослужение, любить Божественную литургию, стараться не только самому причащаться Святых Христовых Таин, но и призывать своих прихожан и своих близких к тому, чтобы Причастие было сердцевиной их жизни, потому что именно Сам Господь, Которого мы принимаем внутрь себя и Тело Которого становится нашим Телом, а Кровь Его становится нашей кровью, должен быть центром, сердцевиной жизни человека.
Все православное богослужение построено таким образом, чтобы подготовить нас к Причастию: и вечерня, и утреня, и чинопоследование часов, и молитвенное правило – все это направлено к тому, чтобы мы соединялись со Христом. И именно отсюда, из Божественной литургии и причастия Христовых Таин, мы должны черпать свою силу, потому что по человеческим меркам тот подвиг, который несет Патриарх, или какой-либо иерарх Церкви, или даже просто священнослужитель в далекой деревне – этот подвиг человеку непосилен. Человеческими усилиями нельзя добиться того, чтобы стать подлинно духовным священником и подлинным пастырем человеческих душ. Это возможно только с помощью благодати Божией, а благодать Божия приходит не иным образом, как через Причастие Святых Христовых Таин.
Поэтому мне кажется, что первый «секрет успеха», если так можно выразиться, любого священнослужителя заключается в том, чтобы его жизнь концентрировалась вокруг богослужения. Не обязательно, да и не по силам всякому священнослужителю совершать Божественную литургию каждый день, как это делал святой праведный Иоанн Кронштадтский. Конечно, это было бы идеалом для священнослужителя, но не всякий на это способен. Святой праведный Иоанн был человеком такой внутренней энергии и такой духовной силы, что ему удавалось и совершать ежедневно Божественную литургию, в пламенной молитве предстоя Богу, и при этом исповедовать людей, посещать страждущих, совершать огромное количество дел, в том числе дел благотворительности, а также еще и вести дневники. Это особый случай, и не всякому такое под силу. Однако священнослужитель должен любить литургию и стараться как можно чаще совершать ее и причащаться Святых Христовых Таин, потому что именно в этом – его главная поддержка и опора.
Очень важно нам знать основы своей веры и поэтому сегодня, как во все времена, священнослужитель должен быть богословом, очень хорошо разбираться, прежде всего, в основах своей веры, а для этого должен знать и отличие Православия от других христианских конфессий, понимать, чем отличается христианство от других религий и в чем нас упрекают инославные, иноверцы или сектанты, чтобы быть готовым дать внятный ответ на все вопрошания людей, а прежде всего для того, чтобы всегда этот внятный ответ давать самому себе.
Сегодня мы живем в стране, где большинство людей принадлежит к Православной Церкви. Но многие из этих людей относят себя к ней только в силу рождения или воспитания и воспринимают Православие как некую культурную идентичность; очень многие из тех, кто считает и называет себя православными, не знают основ православной веры. Параллельно с нашей миссией развиваются миссии инославных церквей, в том числе протестантских проповедников, развивается деятельность сектантов.
Ныне на человека обрушивается очень много информации; мы окружены множеством людей, которые начитались и наслушались здесь и там различных фактов и доводов, что привнесло смятение в их сознание и разум. И только мы, пастыри и будущие пастыри, можем помочь им сориентироваться во всем многообразии информации и дезинформации, с которым приходится людям сталкиваться каждый день.
Сегодня, если так можно выразиться, появился некий «рынок религиозных услуг», где каждый человек может воспользоваться теми или иными «товарами». К сожалению, Православие нередко воспринимается как один из «товаров» на этом «рынке». И вот мы должны прежде всего для самих себя ответить: в чем истина Православия? Почему именно Православная Церковь является той Святой Соборной Единой и Апостольской Церковью, о которой мы говорим в Символе веры? Почему именно в Православии сохранены догматы во всей их неповрежденности и чистоте? Если мы сами для себя будем это твердо сознавать, то мы сможем и всякому вопрошающему дать ответ о нашем уповании.
Вот почему вторым важнейшим стержнем в жизни священнослужителя является богословие, твердое знание основ своей веры и своей духовной традиции. Для того, чтобы в этом укрепиться, мы должны читать Священное Писание и творения святых отцов Церкви. Мне приходилось, преподавая в Духовной семинарии и в богословских учебных заведениях, сталкиваться с тем, что студенты не читают или очень мало читают творения святых отцов. Очень часто творения отцов Церкви изучают по учебникам патрологии: узнают, когда и где родился тот или иной святой отец, каков у него список трудов, а вот сами эти труды не читают. Получается, что мы, провозглашая себя наследниками великой святоотеческой традиции, возглашая в день торжества Православия, что наша вера есть не только вера апостольская, но и вера отеческая, сами очень часто не знаем творения святых отцов и не читаем их. Когда же беремся читать, нам кажется, что это все архаично, очень сложно, да и язык устаревший; и вот мы начинаем зевать над книгой и берем что-нибудь более современное и более доходчивое. Я думаю, такое случалось если не со многими, то с некоторыми из вас при попытках познакомиться с творениями святых отцов.
Эти книги требуют особого внимания, особого подхода. Нельзя начать читать творения святых отцов без определенной внутренней и богословской подготовки, но невозможно быть подлинно православным человеком, не зная и не читая их. Конечно, то, что некоторые переводы святых отцов устарели, представляет проблему для читателя, однако сейчас появляются и новые современные переводы. При этом основная проблема заключается в том, что наш ум сегодня живет по совершенно иным законам, чем те, по которым жили люди во времена святых отцов.
Это, кстати, является и главной трудностью для современного человека в понимании богослужения, – и в богослужебных текстах, и в святоотеческом богословии мы видим богословские истины, которые в IV, в VI или в IX веке излагались для людей, очень хорошо знавших православную традицию. Например, в первую неделю Великого поста мы читаем покаянный канон преподобного Андрея Критского. В этом каноне упоминаются библейские персонажи, каждый из которых служит прообразом для той или иной богословской истины, для того или иного нравственного урока. По сути дела, каждый из тропарей Великого канона содержит небольшое нравственное поучение в форме аллюзии, то есть ссылки на того или иного библейского персонажа. Думаю, что, когда мы слушаем Великий канон, то часто ловим себя на мысли о том, что даже имена ряда библейских персонажей незнакомы нам и не вызывают у нас никаких ассоциаций. Это происходит прежде всего потому, что мы мало читаем Библию, плохо знаем Ветхий Завет и не помним наизусть те сюжеты, с которыми связана жизнь персонажей, упоминаемых в Великом каноне. В итоге покаянный канон, который в первую неделю поста мы слушаем и внимательно, и благоговейно, в основной части своего смыслового содержания проходит как бы мимо нас, и происходит это потому, что мы плохо знаем Библию.
Когда святые отцы в IV или в VI, или в IX веке писали свои творения, они, как правило, обращались к людям, которые очень хорошо знали Священное Писание, которые очень хорошо знали святоотеческую традицию. Кроме того, они обращались к людям, чьи головы не были заполнены столь огромным количеством информации, как это обычно бывает сейчас. Поэтому, когда мы начинаем читать творения святых отцов, даже темп чтения должен быть совершенно иной, чем тот темп, в котором мы читаем, например, газеты. Мы берем газету для того, чтобы извлечь из сотни тысяч слов какую-нибудь интересующую нас информацию. Мы просматриваем книги, просматриваем брошюры, просматриваем страницы в интернете. Святых отцов нужно читать совершенно по-другому: медленно, спокойно, внимательно, перечитывая по несколько раз место, которое уже прочитали, делая выписки – для того, чтобы слова святых отцов вошли в наш ум, чтобы их образ мысли стал нашим.
В древности люди никогда не читали «про себя». Даже находясь наедине с книгой у себя в комнате, человек читал книгу вслух, ибо так лучше усваивается то, что он читает. В «Исповеди» блаженного Августина рассказывается о том, как он увидел святителя Амвросия Медиоланского, сидящего в своей комнате и читающего книгу про себя. Августин был крайне удивлен, что «глаза Амвросия бегали по страницам, сердце доискивалось до смысла, а голос и язык молчали».
Чтение святых отцов, богословской литературы есть важнейший элемент формирования современного человека. Но и этого недостаточно. Недостаточно сегодня только исправно совершать богослужения и регулярно читать Священное Писание и творения святых отцов. Среди многого, что также необходимо для современного пастыря, – одним из важнейших качеств является внутренняя целеустремленность. Каждый священнослужитель и каждый будущий священнослужитель помимо того, чтобы получить богословское образование в Духовном учебном заведении, должен еще постоянно работать над собой, четко планировать свое время, свой рабочий график – без этого невозможно успевать все то, что надлежит сегодня делать священнослужителю.
У каждого священнослужителя должен быть распорядок дня. Этот распорядок, конечно, во многом зависит от внешних обстоятельств и может варьироваться в зависимости от того, чем занимается человек, в особенности тот, чья жизнь связана с поездками и с передвижениями. Это вызывает немалые трудности, тем не менее, каждый день должен быть распланирован, на каждый день мы должны знать, что сегодня мы должны совершить, что узнать, как мы должны прожить этот день, чтобы он не прошел впустую. Каждый день может служить нашему духовному и интеллектуальному совершенствованию, но это произойдет только в том случае, если мы будем тщательно планировать свое время, если мы будем знать, для чего и зачем совершаем те или иные дела, для чего и зачем мы читаем те или иные книги.
Сегодня многие люди читают книги просто для того, чтобы заполнить время, так же, как смотрят телевизор, играют в компьютерные игры и придумывают себе всякие другие занятия. У священнослужителя такого не должно быть. Он должен делать только то, что принесет пользу ему или другим, а для этого он должен подбирать для своего чтения только те книги, которые необходимы, он должен делать только те дела, которые действительно нужны, и воздерживаться от всего того, что не принесет пользы ему или другим людям.
Сегодня священнослужитель должен быть человеком культуры. Для того, чтобы быть в авангарде общественной жизни, для того, чтобы вести за собой других людей, священнослужитель должен обладать очень широким, может быть, даже энциклопедическим набором знаний в самых разных областях. Это должен быть человек, приобщенный к культуре. Сегодня диалог между Церковью и культурой является одним из приоритетов Церкви, и одним из первых деяний Святейшего Патриарха Кирилла было создание Патриаршего совета по культуре – не просто одного из Синодальных отделов, но Совета, который будет возглавлять сам Патриарх. В рамках этого совета Церковь будет осуществлять диалог с деятелями культуры и разрабатывать различные проекты в культурной сфере. Но для того, чтобы в этом участвовать, мы не должны быть малокультурными людьми; необходимо, чтобы мы были приобщены у культуре во всем ее многообразии. Мы должны знать и любить, прежде всего, отечественную культуру, знать наших писателей, поэтов, композиторов, но должны знать также, по возможности, и культуру западных стран, культуру инославного мира для того, чтобы, обладая всем этим богатством, мы могли самое лучшее из него предлагать нашей пастве и тем людям, с которыми мы общаемся.
Очень важно для современного священнослужителя изучение иностранных языков. К сожалению, это до сих пор является слабым местом и наших Духовных семинарий, и Духовных академий, и тех светских учебных заведений, в которых изучается богословие. Почему-то многие студенты считают, что языки вообще не нужны и их изучение – пустая трата времени. А есть и такие, которые сознают важность знания языков, но, поскольку это очень кропотливый труд, поскольку это требует большой усидчивости и большого внимания, они не находят в себе сил для того, чтобы как следует изучить хотя бы один иностранный язык.
Язык – это средство общения, и каждый новый иностранный язык открывает перед нами целый мир и возможность общаться с огромным количеством людей, которые отличаются от нас по языку, по менталитету, по культуре, а часто и по вероисповеданию, говорить на том языке, который понятен и доступен им. Разговаривать через переводчика – это совершенно другой способ общения. Кроме того, каждый язык открывает нам огромный новый мир литературы, поэзии, он помогает нам понять менталитет и способ мышления другого народа. Мне кажется, что современный священнослужитель обязательно должен владеть хотя бы одним иностранным языком, и прежде всего тем, который стал сегодня основным средством международного общения, – английским. Без этого языка сегодня очень трудно прожить, если только человек не ограничит свою жизнь сознательно рамками своей страны, своего города или своей деревни.
Сегодня Церкви требуются образованные священнослужители, которые знают свою традицию и имеют понятие об иных традициях, которые способны говорить со своей паствой на современном понятном языке и на других языках – с инославными христианами, с представителями других стран и религиозных общин. К сожалению, не всегда окончивший Духовную семинарию или академию священнослужитель оказывается достаточно образованным и достаточно подготовленным к тому, чтобы встретить все те вызовы, которые сегодня исходят от секулярного мира.
Святейший Патриарх Кирилл очень озабочен уровнем духовного образования и всячески стремится к тому, чтобы этот уровень существенно повысить. Для этого не только интенсифицируется реформа духовного образования, но и создаются новые учебные заведения. В частности, по инициативе Предстоятеля Русской Православной Церкви в прошлом году была создана Общецерковная аспирантура и докторантура имени святых Кирилла и Мефодия.
Это учебное заведения нового типа, своего рода полигон для создания новой системы духовного образования. В чем суть новой модели? Как мне кажется, духовная школа нового типа должна помогать студентам не просто усваивать ту или иную сумму знаний, но самостоятельно разбираться в том огромном материале, который сегодня доступен практически по любому богословскому вопросу, практически по любой теме. Иными словами, духовная школа нового типа должна прежде всего воспитывать в студенте навыки самостоятельного мышления и самостоятельной научной работы. А для этого акцент в обучении должен делаться не на пассивном прослушивании лекции или уроков, не на конспектировании их и воспроизведении по памяти, не на усвоении суммы сведений по тому или иному предмету, которые так же быстро испаряются, как и усваиваются и которые студент забывает сразу после того, как сдал экзамен.
Упор должен делаться на самостоятельную работу, то есть студенту задается определенная тема, которую он самостоятельно разрабатывает на основе имеющихся источников. В такой системе преподаватель или профессор является прежде всего консультантом: он не ведет за собой студента, а лишь подталкивает его к тем или иным источникам, помогая ему с ориентироваться в море существующей информации и делясь с ним своим собственным опытом. При этом 90 процентов работы студент делает самостоятельно. Именно так сегодня учатся студенты в большинстве западных учебных заведений. Именно для таких студентов создана так называемая Болонская система, под которую сегодня с большим или меньшим успехом пытается подстроиться не только наше духовное, но и светское образование.
Суть этой системы в том, что она дает возможность студенту пройти через несколько ступеней высшего образования. Первая ступень – это бакалавриат, то есть четырехлетний курс, в ходе которого студент изучает частью обязательные дисциплины, а частью – те предметы, которые он сам выбирает для своей будущей специализации. На этапе магистратуры студент в основном уже занимается теми предметами, которые он сам выбрал, и пишет работу на выбранную им с помощью преподавателя тему. Докторская степень – это уже самостоятельное исследование; это не просто компиляция, но это, по сути дела, научное открытие. Каждая докторская диссертация в западном университете является или должна являться научным открытием и неким новым словом той или иной области.
Для чего нужна и почему важна такая система образования? При той системе, которую мы унаследовали от советского времени, оказывается, что человек может проучиться десять лет в школе и потом еще столько же в высших учебных заведениях и при этом так и не выработать в себе навыки самостоятельного исследования и самостоятельного мышления. То есть в течение всего столь продолжительного учебного процесса он остается абсолютно пассивным по отношению к объему знаний, который усваивает. Эти знания просто входят в его сознание, что-то из них впоследствии остается, а большая часть забывается. Задача новой духовной школы будет заключаться в том, чтобы каждому студенту в соответствии с его интересами, в соответствии с его способностями, в соответствии с тем кругом научных предметов и богословских дисциплин, который он сам выбирает, давалась возможность развиваться и развивать в себе навыки самостоятельной работы. Именно так мы строим занятия в Общецерковной аспирантуре.
Сегодня Общецерковная аспирантура и докторантура имения святых равноапостольных Кирилла и Мефодия включает в себя три программы. Первая из них – это программа повышения квалификации, на которой занимаются прежде всего люди, закончившие духовные академии и не желающие продолжать собственно научную деятельность, то есть писать диссертацию. Для этих людей – а среди них сегодня есть и архиереи и будущие архиереи нашей Церкви – мы подбираем серию спецкурсов, по которым они не получали достаточной информации ни в Духовной семинарии, ни в Духовной академии. Это специальные предметы, которые необходимы, например, архиерею для того, чтобы он разбирался в экономических и финансовых вопросах, которые необходимы наместнику монастыря для того, чтобы он умел грамотно и четко управлять монастырем и не допускал различных ошибок в юридической сфере. Таким образом, эта программа имеет прежде всего практическую направленность.
Также в Общецерковной аспирантуре есть кандидатская программа, рассчитанная на написание и защиту кандидатской программы. Надо сказать, что в Болонской системе такой степени, как кандидат наук или кандидат богословия, нет. Эта степень существует только в нашей системе высшего образования. Полагаю, что в конечном итоге она будет упразднена, пока же мы предлагаем кандидатскую программу, которая представляет собой работу над определенной избранной темой под руководством научного руководителя с возможностью стажировки за рубежом и параллельным изучением иностранных языков.
Кроме того, впервые в Русской Православной Церкви нашем учебном заведении введена докторская программа. Такого не было ни в советское, ни в дореволюционное время. В нашей академической традиции докторские степени в основном выдавались маститым профессорам скорее в качестве награды за многие научные труды, чем в качестве ученой степени, присужденной за конкретный труд, за открытия в той или иной области богословского исследования. Сегодня мы создали докторскую программу для того, чтобы выпускники Духовных учебных заведений или светских учебных заведений, имеющие достаточную подготовку и имеющие уже кандидатскую степень, могли бы защитить докторскую диссертацию и получить степень доктора богословия. Каждая из этих диссертаций должна быть фундаментальным трудом, основанным на всестороннем изучении того или иного источника с привлечением литературы не только на родном, но и на иностранных языках.
На всех трех программах аспирантуры изучение как минимум двух языков является обязательным. Один язык изучается в качестве основного, другой – в качестве дополнительного. Один из них – английский язык, поэтому большинство наших студентов изучают английский как основной и выбирают изучение еще какого-либо иностранного языка. В итоге этого обучения мы хотим добиться, чтобы выпускники по крайней мере на одном языке могли говорить, читать и писать, а еще одним языком владели хотя бы в некоторой степени, хотя бы в пассивной форме. Это минимум, который мы будем требовать от всех выпускников, и те студенты, которые будут не справляться с изучением языков, будут отчисляться, и это уже происходит.
С будущего года мы откроем также магистерскую программу. Эта программа может быть интересна для тех, кто заканчивает Духовную семинарию. И на кандидатскую, и на докторскую программы мы принимаем людей, имеющих высшее образование, то есть закончивших либо Духовную академию, либо светский вуз (в последнем случае они должны сдать экзамен по богословию с объеме программы Духовной академии), магистерская же программа создается для того, чтобы человек, окончивший курс духовной семинарии, мог сразу поступить в аспирантуру, не обязательно поступая перед этим в Духовную академию. Мы хотим тем самым расширить круг людей, которые будут поступать в наше учебное заведение.
Магистерская программа будет строиться примерно по тому же принципу, что и в западных университетах, например, в Оксфордском университете, где я учился. Там магистерская программа представляет собой целенаправленное изучение конкретной области знаний с последующим написанием диссертации. В течение первого года студент посещает лекции, семинары, пишет небольшие работы, которые затем войдут в его диссертацию, а весь второй год посвящается непосредственно написанию собственно диссертации. Закончив магистерский курс, человек может продолжать обучение уже в рамках докторской программы.
Служба коммуникации ОВЦС
Ответы митрополита Волоколамского Илариона на вопросы студентов и преподавателей Сретенской духовной семинарии
30 апреля 2010 года председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион посетил московский Сретенский монастырь и встретился с преподавателями и учащимися Сретенской духовной семинарии. В трапезном зале состоялось выступление владыки Илариона, по окончании которого он ответил на многочисленные вопросы присутствовавших.
— Владыка, известно, что Вы владеете несколькими языками. Как Вы их изучали?
— Первый язык, который я начал учить, — греческий. Должен признаться, что до 20 лет я не знал ни одного иностранного языка. В музыкальной школе, где я учился, языкам не придавалось серьезного значения. Когда стал служить на приходе в Литве, то начал учить греческий. Изучение шло двумя путями: с помощью учебника и при помощи последовательного чтения Евангелия, а затем апостольских посланий. Первое Евангелие, которое я читал на греческом языке, было от Иоанна. Оно самое легкое для изучения языка, потому что в нем повторяются одни и те же слова, и это слова, которые наиболее важны для богословского языка.
Почему так полезно и важно изучать греческий язык по Евангелию? Вы имеете дело со знакомым текстом, многие отрывки его вы уже знаете наизусть, поэтому некоторые слова не нужно смотреть в словаре, поскольку понятно, что они означают.
Прочитав таким образом Евангелие от Иоанна и выписав для себя все незнакомые слова, я начал читать Евангелие от Матфея, потом от Марка, Луки, а затем прочитал все соборные послания апостолов и послания апостола Павла. После того, как весь Новый Завет был полностью прочитан на греческом языке, я начал читать и переводить творения святых Отцов Церкви. Так я изучал древнегреческий, вернее, тот язык, который ученые называют византийским греческим, то есть язык Нового Завета и святоотеческой письменности.
Новогреческий язык я изучал в основном самостоятельно по учебнику и аудиокассетам, слушал в записи радиопередачи, потом при первом посещении Греции активно занимался речевой практикой.
Английским языком овладевал самостоятельно примерно тем же способом: читал по-английски Евангелие, апостольские послания, а также некоторые книги Ветхого Завета, затем знакомился с английской литературой без перевода.
Чем больше читаешь, тем больше узнаешь слов, понятий. При этом важно не просто запомнить те или иные выражения, но и понять, как строится фраза, потому что каждый язык выражает способ мышления того или иного народа. Например, если вы говорите английскими словами, но выстраиваете фразу так, как сделали бы это, говоря по-русски, вас сразу же изобличат как иностранца и к тому же вряд ли смогут правильно понять вашу речь.
Нередко с этим приходится сталкиваться при переводе на иностранный язык официальных текстов. Бывает, что после принятия на международном саммите какого-то документа он сразу же переводится на английский, однако после этого к нам подходят люди и говорят, что не понимают, что в том или ином абзаце имеется в виду. Действительно, русская фраза может занимать целый абзац, состоять из восьми строк и иметь в своем составе несколько придаточных предложений. Если ее перевести таким же образом на английский, как это порой делают некоторые переводчики, то иностранцы просто ничего не поймут, так как этому языку свойственно выражение мысли гораздо более короткими фразами. Обычно русское предложение при переводе на английский надо делить на два, на три или даже четыре.
Каждый язык я изучал методом погружения. Например, когда учился в Англии, то на английском языке читал, говорил и думал. Мне иной раз даже было трудно перевести что-то на русский, потому что эти два языка в моем мозгу существовали как бы параллельно и не были взаимосвязаны. Но мне кажется, что именно так можно изучить язык таким, каков он есть, а не создать для себя некую модель иностранного языка, основанную на собственных языковых представлениях. Нужно читать, писать, слушать радио- и телепередачи на изучаемом языке, разговаривать с носителями языка.
Еще один способ — копирование. Так, мне очень помогало чтение научной литературы по-английски. Я просто запоминал конструкцию фразы: с чего она начинается, чем заканчивается и что у нее в середине, — а потом подобные конструкции использовал в своей письменной речи. Это почти безошибочный способ грамотного изучения иностранного языка. Таким же способом я учил и другие языки. Основной же принцип — постоянная самостоятельная работа.
— Не могли бы Вы сказать, будет ли образована в Общецерковной аспирантуре кафедра искусствоведения?
— В Общецерковной аспирантуре и докторантуре есть кафедры богословия, внешних церковных связей, библеистики, церковной истории, церковных искусств и археологии, управления и канонического права, церковно-практических наук. Все эти кафедры уже открыты и на них можно поступать, а при необходимости будут создаваться новые.
Особенно много студентов у нас на кафедрах богословия и внешних церковных связей, а вот на кафедре церковных искусств и археологии, к сожалению, учащихся на настоящий момент мало. Наша задача состоит в том, чтобы дать знания студентам в той области, в какой они хотят заниматься.
Святейший Патриарх Кирилл рассказывал, что, когда он учился в Духовной академии, приснопоминаемый митрополит Никодим (Ротов) говорил, что после академии он направит его учиться в Оксфорде. Но когда настало время отправиться в Оксфорд, то митрополит Никодим сказал: «Я направляю тебя на церковное служение, а учиться в Оксфорде будет следующее поколение». И действительно, мое поколение — то поколение, которое училось в Оксфорде. Я думаю, что вашему поколению не нужно будет отправляться в Оксфорд или куда-то еще, если мы сможем у себя создать такие учебные заведения, где, с одной стороны, будут сохраняться лучшие традиции нашего духовного образования, а с другой — будут поддерживаться высокие стандарты современной системы образования. Тогда желание ехать в Оксфорд или куда-нибудь еще на Запад отпадет. За рубеж можно будет ездить только для того, чтобы практиковать языки, на стажировку, а также для работы в библиотеках.
— Как повлияет Болонская система на воспитательный уровень семинарий?
— Я думаю, что Болонская система вообще не должна затрагивать воспитательные функции духовной школы, и тот распорядок дня, который существует в семинариях сегодня, — учебные занятия, участие в богослужениях, в молитвах, — должен сохраниться. Болонская система делает учебный процесс более направленным, ориентированным на индивидуальные способности студента. Именно в этом заключается ее смысл, а не в том, чтобы создать новые воспитательные методы или переформатировать воспитательный процесс.
— Какова, по Вашему мнению, цель диалога с Римско-Католической Церковью, как бы Вы могли охарактеризовать его состояние в настоящее время?
— В диалоге с Римско-Католической Церковью мы исходим из того, что это Церковь, в которой сохраняется представление о необходимости апостольского преемства иерархии, а также присутствует учение о таинствах, которое очень похоже на наше учение. Говоря о диалоге с инославными Церквями, мы должны понимать, что есть различные инославные общины, более или менее близкие к Православию. Так, Римско-Католическая Церковь, при всех отличиях и в догматической области, и в области экклезиологии, которые всем вам известны, является Церковью, близкой к нам и по своему богословскому учению, и по своим нравственным установкам.
Сегодня в секулярной Европе именно Католическая Церковь защищает традиционные нравственные ценности — такие, как, например, супружеская верность, недопустимость искусственного прерывания человеческой жизни. Она настаивает, что супружеский союз может быть союзом только мужчины и женщины, а ведь на современном Западе этот постулат очень активно оспаривается не только безбожниками, но даже некоторыми религиозными людьми, в том числе рядом протестантских общин. Поэтому мне кажется, что в диалоге с Римско-Католической Церковью мы должны, прежде всего, концентрироваться на том, что можно делать вместе для защиты традиционного христианства, для защиты традиционных христианских ценностей.
По сути дела, мы сейчас стоим перед единым вызовом безбожного мира и потребительской идеологии. Средства массовой информации внушают людям, что они должны жить для своего удовольствия, что никаких идеалов не должно быть или они не обязательны, что самое главное — это комфорт, успех, благосостояние, хорошая работа, зарплата. Вокруг этих вещей и понятий строится жизнь очень многих людей. Но ведь если идея, будто человек должен жить для себя и для своего удовольствия принимается как нечто само собой разумеющееся, то исчезают не просто высшие идеалы, но и естественное для человека стремление иметь потомство, передать жизнь другим людям.
Обращаясь к ветхозаветным представлениям о семье, мы видим, что Господь заключает завет с Авраамом. О чем этот завет? Авраам не имел потомства, и вот Господь призрел на этого человека, заключив с ним завет, и благословение Божие, которое изливается на Авраама, заключается в том, что от этого человека произошло много детей, еще больше внуков и еще больше правнуков. Сейчас же все происходит наоборот: если раньше, скажем, у пяти супружеских пар могло быть двадцать детей и пятьдесят внуков, то сейчас у пяти супружеских пар будет шестеро детей и трое внуков. Население именно тех стран, которые поставили во главу угла не традиционные религиозные ценности, а ценности секулярные, уменьшается. По сути дела, эти народы стали на путь вымирания, и происходит это именно потому, что утрачено традиционное представление о семье, которое на протяжении веков помогало человечеству воспроизводиться и размножаться, исполняя тем самым заповедь, которую Бог дал человечеству в раю: Плодитесь и размножайтесь (Быт. 1. 28).
Сегодня западные народы не плодятся и не размножаются — их численность сокращается, и происходит это из-за укоренившихся в обществе представлений, что супружеская верность — это пережиток прошлого, что брак совсем не обязательно должен заключаться между мужчиной и женщиной, что есть и другие варианты. Эти и подобные идеи, пропагандирующиеся и распространяющиеся сейчас на Западе, демонстрируют очень глубокую нравственную деградацию людей и общества. Эта деградация происходит вследствие отсутствия ориентиров, отсутствия абсолютных нравственных норм. Если говорить о христианской традиции, абсолютные нравственные нормы, основанные на евангельских ценностях сегодня проповедуют обществу и Православная Церковь, и Церковь Римско-Католическая.
К сожалению, многие протестантские общины отошли от традиционной христианской нравственности. В некоторых из них сегодня существует ритуал благословения однополых союзов. Но если деятельность общины, называющей себя христианской, идет вразрез с основополагающей нормой христианской нравственности, то о чем с ней можно вообще говорить?
Поэтому, когда мы говорим о диалоге с Римско-Католической Церковью, я думаю, что приоритетом в этом диалоге сегодня являются не вопросы о filioque или о примате Папы — эти темы уже тысячу лет стоят на повестке дня, и, может быть, столько же еще будут стоять, а богословы будут заседать в комиссиях, на симпозиумах и все это обсуждать. Но жизнь при этом будет продолжаться, и что-то очень важное мы можем попросту упустить, если все свое внимание сосредоточим только на разделяющих нас богословских моментах. Мы должны научиться взаимодействовать в том состоянии, которое имеется сейчас, — в состоянии разделения при отсутствии евхаристического общения. Мы должны научиться воспринимать друг друга не как соперников, а как союзников, понимая, что перед нами общее миссионерское поле, общие вызовы. Перед нами стоит общая задача по защите традиционных христианских ценностей в жизни общества, и это нужно сегодня не из каких-то богословских соображений, а, прежде всего, для того, чтобы помочь выживанию наших народов. Таковы приоритеты, которые мы ставим в этом диалоге.
— Какова Ваша позиция в отношении заочного обучения в духовных школах и практики рукоположения в сан без предварительного получения духовного образования?
— Сам я был рукоположен в сан священника, не окончив ни одного класса духовной семинарии, и начал учиться в духовной школе уже после рукоположения.
При этом я думаю, что правилом должно стать получение человеком, который будет принимать священный сан, духовного образования как минимум по программе духовной семинарии. Конечно, и сегодня из этого правила не может не быть исключений, потому что, во-первых, есть люди, которые, скажем, не окончили духовное учебное заведение, но имеют высшее образование, а во вторых (и это главное), есть люди, которые, даже окончив семинарию, могут допускать грубейшие ошибки в вопросах вероучительных. Удивительно, но можно проучиться несколько лет в семинарии, и при этом не знать очень важных и очень существенных вещей. Именно поэтому, я думаю, что помимо того учебного курса, который студент должен прослушать в семинарии, он должен еще и очень внимательно заниматься самообразованием — без этого сегодня просто невозможно существовать священнослужителю.
— Современная массовая культура и принятый в ее рамках образ жизни заставляет молодежь думать по-другому, заставляет множество наших сверстников ничем не интересоваться, а жить в своей замкнутой субкультуре. Имеем ли мы право разговаривать с ними на их языке, должны ли идти им навстречу, пытаться вывести этих людей из мирка их так называемой культуры? Следует ли, как некоторые наши миссионеры, обращаться к рок-музыкантам, приходить на рок-концерты и пытаться из их среды говорить о Боге?
— Святейший Патриарх Кирилл уже неоднократно давал ответ на этот вопрос, и ответ этот сводится к следующему: Церковь не должна сегодня просто ждать, что все люди сами к ней придут.
Я помню беседу с одним священнослужителем о том, какова разница между миссионерскими методами православных и сектантов. «Вот сектанты ходят по квартирам, распространяют свою литературу, а мы, — говорил этот священник, — свидетельствуем об истине самим фактом своего существования, мы существуем — и тем самым свидетельствуем об Истине». Представьте, что апостолы были бы так настроены, что после Воскресения Христова они собрались бы в Сионской горнице и сказали: «Мы свидетельствуем о Воскресении Христовом самим фактом того, что мы сидим здесь. Пусть все, кто хотят, придут к нам, а мы им расскажем о Спасителе». Я думаю, что тогда христианство гораздо дольше бы распространялось по миру и, наверное, до нас с вами могло бы вовсе не дойти. Апостолы шли в мир, который был враждебен им. Они шли в мир языческий, они полемизировали с иудеями, которые были настроены резко отрицательно по отношению к христианству. Проповедь апостолов, как и многих христиан первого поколения, заканчивалась их собственной смертью.
Сегодня мы можем беспрепятственно и безбоязненно проповедовать Христа Воскресшего, рассказывать об истине Православия, но сейчас, как и две тысячи лет назад, недостаточно это делать в стенах храмов или – в соответствии с современными условиями — на страницах церковных изданий. Мы должны стремиться охватить как можно большую аудиторию, и для этого необходимо идти навстречу людям, в том числе молодежи. Мы должны приходить на их «тусовки», бывать на их мероприятиях, чтобы быть ловцами человеков, как сказал Христос (см. Мф. 4. 19; Мк. 1. 17).
Если проповедник придет на рок-концерт, где собралось 20 тысяч молодых людей, может быть, 19500 из них будут недовольны тем, что часть времени концерта тратится на проповедь, будут ждать, когда же, наконец, начнутся песни, но обязательно найдется хотя бы несколько людей, а может быть, несколько десятков или сотен человек, которых это слово затронет, у которых в душе что-нибудь останется. Может быть, кто-то из этих людей потом придет в храм, войдет в ограду Церкви.
Сегодня нужно использовать любые способы для проповеди. Те, у которых есть возможность, конечно, должны задействовать в этом деле и средства массовой информации: телевидение, радио, Интернет. Ведь сегодня очень многие люди черпают информацию именно из этих источников.
— Правильно ли я понимаю, что идти на молодежные «тусовки», чтобы проповедовать в столь сложной среде, может не каждый, а только крепко стоящий, укорененный в Православии человек, у которого есть талант обращать такого рода людей?
— Очень важно помнить слова преподобного Исаака Сирина, который говорил, что было очень много людей, которые бросились в море мира сего, чтоб исцелять других, когда их собственная душа была не исцелена от грехов. Начав с очень убедительных подвигов, они закончили тем, что сами погибли и других людей увлекли в погибель именно потому, что у них не было того внутреннего стержня, который был необходим для того, чтобы, бросившись в бушующее море человеческих страстей, в нем не утонуть.
Конечно, тот, кто идет на такие мероприятия с миссионерской целью, должен быть внутренне очень крепким человеком, который сам не подпадет под влияние молодежной субкультуры, который сам не станет ее частью. Он должен иметь в себе внутренние ресурсы, которые помогут ему всегда быть над этой субкультурой, не приспосабливаясь к ней, но, в то же время, имея возможность и навык говорить с молодыми людьми на понятном им языке.
— Ваше Высокопреосвященство, и для студентов, и для преподавателей духовных учебных заведений очень важен доступ к электронным информационным ресурсам, библиотекам. Обычно региональная семинария обладает библиотекой с популярной богословской литературой, учебниками, переведенными на русский язык. Но для серьезной богословской работы, в том числе и в регионах, нужен доступ к иностранной литературе, которая сейчас бывает доступна в виде электронных подписок. Будет ли возможен доступ к электронным иностранным современным ресурсам, например, Общецерковной аспирантуре и можно ли будет этим дистанционно пользоваться?
— Должен отметить, что это одна из задач, которую мы сегодня ставим в Общецерковной аспирантуре и докторантуре. Действительно, существует очень много литературы, которая в бумажном виде просто недоступна, а в электронном виде уже существует, но на закрытых сайтах, за доступ к которым нужно платить. Пока вопрос с доступом к таким ресурсам не решен, но он стоит в самых ближайших наших планах.
— Не могли бы Вы рассказать о диалоге со старообрядцами? Насколько, по Вашему мнению, устарели претензии друг к другу? Как Вы смотрите на развитие единоверия, в том числе на вопрос рукоположения для единоверческих общин епископа?
— Диалог со старообрядчеством — это один из приоритетов нашей внешней церковной деятельности. Внутренний раскол, возникший более 300 лет назад, пока будет существовать, останется кровоточащей раной на теле нашей Церкви, тем более, что старообрядцы — это люди, которые отделились от Церкви не по каким то догматическим или экклезиологическим причинам, а по причинам обрядового характера. Конечно, гораздо труднее сегодня вести диалог со старообрядцами беспоповских согласий, чем со старообрядцами, у которых имеется и иерархия, и священство.
Единоверчество является очень важным проектом, который родился еще в XIX веке и который может служить мостом между старообрядцами и Русской Православной Церковью. Что же касается конкретных мер, например, рукоположения специального епископа для единоверцев, я не думаю, что сейчас мы для этого достаточно созрели. Единоверческих приходов на самом деле не очень много. И если над ними будет стоять некий экстерриториальный епископ, это может создать определенный дисбаланс в системе церковного управления, потому что эти приходы, по сути, окажутся в двойном подчинении у своих местных архиереев и еще у некоего специально назначенного для их окормления епископа.
Уверен, что развивать единоверие надо. В Москве существует Центр древнерусской традиции, который возглавляет бывший старообрядец-беспоповец, а ныне священник Русской Православной Церкви отец Иоанн Миролюбов. Я не так давно посещал этот центр. Там есть группа верующих, которые регулярно собираются на богослужения; песнопения исполняются, разумеется, знаменным распевом по дониконовским неправленым книгам. Думаю, деятельность этого центра и других подобных центров, которые будут создаваться в дальнейшем, послужит большему взаимопониманию между старообрядцами и православными.
Конечно, звучавшие ранее претензии в значительной степени устарели, поэтому я убежден в том, что разногласия у нас обрядовые и придумывать какие-то искусственные обвинения друг против друга не имеет никакого смысла.
— Владыка, как в условиях интеллектуальных перегрузок и дефицита физической работы Вам удается снимать умственную усталость?
— Мне не удается снимать умственную усталость. Интеллектуальные перегрузки время от времени приводят к бессоннице. Я не знаю, многим ли из вас знакомо это состояние: оно наступает именно тогда, когда ты более всего хочешь спать и нуждаешься во сне, а твоя голова настолько заполнена всякой информацией, что сознание не может отключиться и информация бесконечным циклом в нем прокручивается. Это очень опасное состояние, которое связано с интеллектуальными перегрузками и отсутствием физической работы.
Я думаю, что самое лучшее средство от интеллектуальных перегрузок — это, конечно, перемена рода деятельности. То есть если человек 16 часов сидит за компьютером, он потом не сможет отключиться от работы, потому что ум его настолько перенапряжен, что его можно сравнить с кипящим котлом. А если человек соразмеряет свои силы и пытается чередовать одну деятельность с другой, скажем, молитву с чтением, чтение — с работой над документами, пребывание на месте — с поездками, эта перемена в какой-то степени служит отдыхом. Она дает возможность человеку, переключаясь с того на другое, не фиксироваться на одном предмете до такого состояния, чтобы потом не иметь возможности даже отключиться для краткого отдыха в ночные часы.
Конечно, человеку нужна физическая нагрузка. Поэтому, если мы не занимаемся каким-то физическим трудом, то, по крайней мере, нужно регулярно бывать на воздухе, нужно побольше ходить, гулять на свежем воздухе, чтобы наше тело было способно переносить различные перегрузки.
— В каком состоянии находится сейчас Зарубежная Церковь и как строятся отношения с ней?
— Я думаю, что в целом отношения с Русской Зарубежной Церковью сейчас строятся конструктивно. Самое главное — произошло воссоединение Церкви в рассеянии с Церковью в Отечестве. Это то, чего ожидали многие поколения наших верующих в диаспоре. Сегодня уже это единство существует, но его нужно наполнять и каким-то конкретным содержанием.
Прежде всего, мы должны помогать Зарубежной Церкви, особенно там, где она нуждается в поддержке, где необходимо строительство храмов, где нужно осуществлять какие-то образовательные проекты. Мы должны снимать любое возникающее напряжение по тем или иным вопросам и стремиться к тому, чтобы исчезали между нами те разногласия, которые до сих пор существуют. Если невозможно чтобы эти разногласия сразу исчезли, то, по крайней мере, важно научиться спокойно и, как сейчас говорят, толерантно относиться друг к другу. В целом, я думаю, динамика отношений сейчас очень положительная.
— Каковы отношения других Поместных Православных Церквей с Московским Патриархатом? Преодолены ли имевшиеся прежде трения?
— Нельзя сказать, что трения преодолены полностью, однако существовавший на протяжении многих лет главный очаг напряженности, — трения во взаимоотношениях между Константинопольскими и Московским Патриархатами — сегодня в значительной степени пригашен благодаря очень мудрой позиции Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, который во время своего визита в Константинополь, по сути дела, предложил Патриарху Варфоломею перейти от отношений конфронтации и соперничества к отношениям дружбы, доверия и партнерства. Мы сейчас прилагаем все усилия для того, чтобы такие отношения сохранялись. Если будет мир между Константинополем и Москвой, то, я думаю, будет мир и во всем православном мире, а это открывает возможности для очень широкого и очень конструктивного взаимодействия.
— Вы говорили, что для пастыря обязательно грамотно составить режим дня. Как это лучше сделать, и, если возможно, расскажите о своем распорядке дня.
— К сожалению, мой пример нельзя назвать вполне подходящим для многих из вас, потому что мне из-за постоянных поездок не удается выдерживать режим дня.
Мне кажется очень важным, чтобы человеческий организм к нужному часу восстанавливался. Это значит, что человек может очень напряженно и очень эффективно трудиться, но в его труде должны быть какие-то паузы. Эти паузы естественно возникают, когда мы ложимся спать или когда садимся за стол.
Всякая трапеза — это пауза, даже если она очень короткая. Я, за исключением официальных приемов, которые иногда длятся час или больше, обычно обедаю, максимум, за 10 минут. Эта привычка сложилась с тех времен, когда я служил в армии: там мы обедали за шесть минут: первое, второе блюдо и чай с сахаром. С тех пор привычка быстро есть сохранилась и поныне.
Что же касается сна, то я считаю, что человек должен отводить на сон столько, сколько требует его организм, может быть, чуть-чуть меньше. Я не согласен с духовными наставниками, каких видел в некоторых монастырях, которые утверждают, что человек должен спать как можно меньше. Я видел в этих обителях, что монахи в течение всего дня ходят полусонные и при каждом удобном случае засыпают, даже на богослужениях. Не для того мы приходим на службы; лучше минут на 15 подольше поспать, чтобы затем богослужение вошло в наш ум, не затуманенный сном, и в наше сердце, чем истязать себя недосыпами, а затем в течение всего дня быть не способными к активной деятельности.
— Владыка, поделитесь, пожалуйста, Вашими творческими планами.
— У меня нет сейчас творческих планов, потому что послушания, которые возложили на меня Святейший Патриарх и Святейший Синод, практически не оставляют для этого времени и возможности. Вот, у меня есть книга «Православие» в двух томах; задуман еще третий том, но удастся ли мне когда-нибудь его написать, и если да, то, сколько времени это займет, я совершенно не представляю. Распорядок моего дня сейчас не оставляет никаких пауз для реализации подобных планов. Также нет времени и возможности для музыкального творчества.
Есть приоритетные проекты, в числе которых — работа над новым катехизисом Русской Православной Церкви. Сейчас над написанием его разделов трудятся разные авторы, которые, как я надеюсь, уже осенью представят написанный материал. Потом все подготовленные тексты нужно будет приводить к единому стандарту, в том числе стилистическому, но рано или поздно весь этот огромный материал попадет ко мне, и я буду не просто его читать, но над ним работать. Думаю, эту работу и можно назвать моими ближайшими творческими планами.
— Какие приоритетные задачи стоят сегодня перед Отделом внешних церковных связей Московского Патриархата?
— Основная задача — укреплять единство Русской Православной Церкви. Наша Церковь является многонациональной и в этом смысле уникальна: она объединяет очень разные географические пространства и людей, говорящих на разных языках. Она окормляет Россию, Украину, Беларусь, Молдову, Казахстан, ряд других стран, а также огромную многомиллионную диаспору, включая ныне и Русскую Зарубежную Церковь.
Так вот, задача ОВЦС заключается, прежде всего, в том, чтобы охранять внешние рубежи нашей Церкви, всячески способствовать сохранению ее единства. На это единство сегодня покушаются очень многие силы. Мы знаем, что творилось до недавнего времени на Украине, где светские политические власти пытались расколоть Церковь. Сегодня пришло время для того, чтобы начать уврачевание раскола, но это невозможно сделать какими-то мерами извне. Движение к его уврачеванию должно начаться внутри самого раскола. Мне кажется, что сегодня украинское общество настроено на консолидацию, а не на дальнейшую дезинтеграцию. Одна из важнейших целей деятельности нашего Отдела как раз и заключается в том, чтобы способствовать этой консолидации, помогать людям, которые отделились от Церкви по политическим причинам или по причинам иного характера, осознать важность пребывания в единой Церкви и вернуться в нее.
Другая приоритетная задача — диалог с инославным миром. Этим ОВЦС традиционно занимался в течение всего более чем шестидесятилетнего периода своего существования.
Третья очень важная тема — работа с соотечественниками за рубежом, помощь им и установление живого и регулярного контакта между соотечественниками в рассеянии и Церковью в Отечестве.
И, разумеется, традиционно Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата занимается всей сферой взаимоотношений с Поместными Православными Церквами.
Сегодня очень важно разработать систему взаимодействия с Православными Церквами и помощи им в том, в чем они нуждаются. Русская Церковь вышла из периода гонений, это сильная Церковь, которая способна не только восстанавливать свою собственную жизнь, но и помогать другим Церквам. Развитию, в частности, такого направления межцерковного взаимодействия способствуют поездки Святейшего Патриарха по Поместным Православным Церквам, которые начались в прошлом году и будут продолжаться далее.
Источник: Патриархия.ру
|
