Общие вопросы
В дни Страстной седмицы ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, настоятель храма свт. Николая в Кузнецкой слободепротоиерей Владимир Воробьев рассказал корреспонденту портала «Православие и мир» о смысле происходящего в эти дни в храме, о богослужении Страстной седмицы, о подвиге исповедников и Пасхе в советское время.
Страстная седмица — это драгоценное время
― Службы Страстной седмицы ― это самые лучшие службы из всего церковного года. Думаю, что люди вообще не создали ничего лучше, чем Страстные службы. Это самое прекрасное, самое глубокое, самое талантливое, самое Боговдохновенное из всего, созданного человеческим гением. Если эти службы совершаются благоговейно, если человек старается в них участвовать осмысленно, то они перенесут его в ту реальность, которая явилась на земле две тысячи лет назад, помогут вместе со святыми, вместе с Божией Матерью и апостолами пройти путь страданий Христа и встретить Светлое Христово Воскресение. Если человек постарается вникнуть в них, то сможет преодолеть пространство и время и стать участником евангельских событий. Если искренне, с верой и любовью участвовать в этих церковных службах, то обязательно по-новому почувствуешь все Евангелие, по-новому осознаешь себя христианином.
Кроме того эти службы, как всякое произведение искусства, действуют не только рациональным образом, на сознание человека — они действуют непосредственно, образно говоря, на сердце человека. Участвуя в них, человек что-то осознает, но еще больше он чувствует, его вере открывается та духовная реальность, которая существует вне времени и пространства. Жертва Христова, Его страдание и смерть, Его победа над силами зла, над смертью, торжество Его воскресения ― это все принадлежит духовному миру, находящемуся вне времени и пространства. И через церковные службы мы можем приобщиться к этой реальности.
Очень многое является тайной, которую мы не можем понять рационально. Это естественно, потому что духовный, Божественный мир выше нас, он не открывается нашему разуму вполне, не подвластен ему, а сердцу он открывается. Если это происходит, то становится великим достижением в нашей жизни. Мы поймем потом, не сразу, что ничего более высокого в нашей жизни не было. И не может быть ничего выше, чем жизнь со Христом, чем возможность найти Христа и быть с Ним. Поэтому Страстная седмица ― это драгоценное время.
Конечно, со Христом можно быть всегда, и нужно быть всегда. Но падшему человеку это очень трудно. Наше сердце к этому неспособно, оно как бы изнемогает, оно не может себя очистить, не может себя приготовить к тому, чтобы всегда быть с Богом. А здесь Господь Сам берет наше сердце в Свои руки, ведет Своей мощной рукой и совершает ту работу, которую мы должны были бы сделать сами, но стали неспособны на это. Церковь вводит нас в мощное шествие ко Христу, в жизнь со Христом, поэтому на богослужении приблизиться ко Христу, почувствовать себя вместе с Ним гораздо легче, чем в одиночестве.
― В Свято-Тихоновском университете отменяются занятия на время Страстной и Светлой седмиц, чтобы студенты могли все время посвятить богослужению. Но немного мест, где работа и учеба приостанавливаются на это время. Как быть?
― Я могу сказать по своему опыту: во время жизни при советской власти я всеми силами старался освободиться от работы на это время, и мне это обычно удавалось. Нужно любыми способами договориться, попросить кого-то подменить тебя, чтобы побыть хотя бы на главных службах. Я вижу, что сейчас люди так же делают ― стараются позаботиться заранее, как освободиться от работы, чтобы побыть на службах. Думаю, что если это невозможно, то это большая потеря. Конечно, все люди не могут одновременно все бросить и пойти в храм, чтобы все остановилось. Но есть много людей, которые пока не стремятся к этому, не ходят и не верят. Всегда есть реальная возможность подмениться.
Обстоятельства нашей жизни таковы, что препятствуют участвовать во всех службах. Мы в храме Николы в Кузнецах стараемся служить по две службы в день: самые великие службы удвоить, чтобы все члены семьи могли подменить друг друга и поучаствовать в этих даже не службах, а событиях.
Каждый день Страстной седмицы, так же как повествование об этих днях в Евангелии, является путем к страданию, которое совершилось на Голгофе. Само наше путешествие по дням Страстной седмицы похоже на тот путь на страсти, который прошел Сам Господь. Вот мы видим, как Господь приходил в Иерусалим, потом уходил и приходил снова, говорил Свои последние поучения народу и ученикам. Службы делают нас спутниками Христа, Его слушателями. Вспоминаются Страстной четверг, Страстная пятница, Преблагословенная суббота… Мне кажется, тут комментарии не нужны и даже невозможны. Это настолько выше слов, что, как поется в службе, «изумевает всяк ум». Лучше прийти в храм и поучаствовать самому.
Очень важно, чтобы эти службы совершались неторопливо, чтобы все было понятно, чтобы они доходили до сердца, чтобы соучастие в страданиях со Христом объединяло всю общину, народ и духовенство, чтобы это было общее шествие со Христом.
― В текстах богослужений говорится, что Христос Своими страданиями избавил нас от страданий. Как это произошло?
― Здесь имеется в виду, что Христос Своими крестными страданиями избавил нас от вечных страданий, открыл нам дорогу ко спасению, к Царству Божию и избавил нас от вечных мук. Но при этом мы должны пройти со Христом свой крестный путь.
― То есть, на земле страдания неизбежны?
― Конечно, страдания неизбежны, потому что человек своей гордой волей сам избрал путь, уведший его от Бога. Это называется грехопадением. Когда он избрал свой путь без Бога, то он утратил свое бессмертие, чистоту, его природа стала падшей, пораженной грехом и смертью. Человек рождается с греховным корнем в душе. Этот корень быстро производит греховные ростки ― страсти. Человек находится в настоящем плену у этих страстей, в плену у греха. Если человек не будет спасен, то он погибнет, а сам спастись он не может. Для этого и приходит Господь Иисус Христос, Который один только может спасти человека ― альтернативных путей ко спасению нет. Иисус Христос, будучи Богом, стал Человеком, принял человеческое естество для того, чтобы в этом естестве одержать победу над смертью. Естество, которое принял Господь, не было падшим, Он не совершил грех, будучи Человеком. Но Он принял последствия греха, то есть болезни, страдания и смерть, чтобы победить их. Эту тайну вполне объяснить невозможно, она превосходит всякий ум, но эта тайна открывается сердцу человека, мы познаем любовь Христову своей любовью.
― Как современный человек может научиться думать о смерти: своей, своих близких, о смерти Христовой? Может ли в этом помочь участие в богослужениях Страстной седмицы, как соучастие в смерти Христовой?
― Конечно, эти службы могут научить думать о смерти, просто потому, что они уводят нас от земного опыта в другую, небесную реальность. Они ведут нас к духовной перспективе, к объемному видению жизни ― не только в ее земном измерении, но что гораздо более важно ― в духовном измерении.
Мысли о смерти редко приходят к молодым людям, потому что душа человека знает о своем бессмертии, потому что смерть настолько противоречит этому врожденному всякой душе знанию, всякому бессмертному духу, что почувствовать эту смерть трудно. Часто дети, которые узнают о смерти своих близких, испытывают шок: ребенок не понимает, что это такое, он знает вечную жизнь. Но смертность берет свое. С возрастом приходит старение, страдания, болезни. Человек все лучше чувствует падшесть человеческой природы. Тогда он уже не может не думать о смерти. Пожилые люди, которые хлебнули скорбей, которые приближаются к этому рубежу, ощущают немощь естества, конечность земной жизни, и они задумываются о смерти.
Верующий человек не испытывает отчаяния от неизбежности смерти
Вечная жизнь человека зависит от того, как складывается духовная жизнь человека еще на земле. Если человек остается во власти греха, то он постепенно скатывается в отчаяние, потому что грех все больше одолевает его, сковывает, подавляет и, в конце концов, человек задыхается в этих оковах. Сегодня в России так много самоубийств именно потому, что человек приходит в отчаяние. Если человек старается жить с Богом, ищет духовной жизни, то эта падшесть естества, смертность падшего человека, вступает в борьбу с духовным знанием о вечной жизни.
Верующий человек, конечно, не может совершенно игнорировать смерть, но он уже не боится ее, потому что верит, что смерть ― это не смерть навсегда, не гибельное исчезновение, а это некий момент, может быть, трудного, но рождения в жизнь будущего века. Как если бы младенец, будучи в утробе матери, знал о том, что ему будет трудно во время рождения, но потом начнется новая жизнь. Такое извещение о жизни будущего века верующий человек получает во время Пасхи. Он перестает бояться, не испытывает отчаяния от неизбежности смерти. Иногда даже хочет приближения смерти, как говорил апостол Павел: «Для меня жизнь ― Христос, и смерть ― приобретение» (Флп. 1:21).
― Вы сказали о смерти как бы отвлеченно, как о чем-то далеком. А что должен думать человек во время служб Страстной седмицы или когда он стоит перед лицом смерти?
― Священник Евфстафий, который меня крестил, рассказывал, как еще до войны он был арестован. В какой-то момент его вызвали с вещами и куда-то повели длинными-длинными коридорами… Он был уверен, что его ведут на расстрел. И он испытал… удивительное ликование! Он испытывал такую духовную радость от того, что он идет на встречу со Христом. Он шел совершенно осознанно ко Христу и нисколько не боялся. Но потом оказалась, что это был не расстрел. Когда он это понял, он был очень огорчен и всю жизнь потом помнил этот момент. Думаю, что мученикам, праведникам Господь помогает пройти этот путь к смерти по вере в Его воскресение.
«Если молишься Богу, то не чувствуешь боли»
― Рассказывал ли о подобном опыте отец Павел (Троицкий)?
― Отец Павел, видимо, прошел все эти круги ада не один раз. Наверно, он подвергался пыткам, потому что он написал однажды: «Если молишься Богу, то не чувствуешь боли». Потом в конце жизни он писал всегда о смерти, что она для него вожделенна: «Я хочу домой».
― Так и отец Даниил Сысоев говорил перед смертью...
― Может быть, эти слова похожи.
― Как происходило богослужение Страстной и Светлой седмицы во время советской власти? На Страстную запрещали ли?
― Нет, на Страстную седмицу безбожные власти ходить в храм не запрещали. Советская власть знала, что больше всего народу стремится попасть в храм на Пасху и тут надо помешать, а о Страстной и Светлой седмицах она не беспокоилась и в эти дни в храмах всегда было много народа.
― Отличается ли ваше отношение к службе в эти дни при советской власти, когда можно было пострадать за Христа, от отношения сегодня?
― Я жил уже в то время, когда реальной опасности пострадать за Христа, попасть в тюрьму не было, поэтому я не могу говорить об этом на собственном опыте, могу только предполагать, как это было. Атмосфера в церкви была, конечно, другой, чем сейчас. И теперь ее представить невозможно. В церкви пели наемные хоры, петь самим было нельзя. Или это было очень трудно и доступно только для единиц.
Духовенства было очень мало и оно было страшно перегружено. Священники очень уставали в эти дни, были просто замучены, к вечеру они буквально валились с ног. Попасть к священнику было почти невозможно. У нас сейчас можно запросто поговорить со священником о чем угодно, а тогда не так. Сейчас у нас есть общины, а при советской власти общины были почти невозможны. Только в исключительных случаях, внутри приходов, подпольно существовали небольшие общинки. Нормальная общинная жизнь была невозможна ― был приход. Приход ― это огромная масса людей, которые друг друга не знают, друг с другом не здороваются, находятся «как сельди в бочке» на службе в храме. Стоять на такой службе большая мука: в храме тесно, душно, все толкают, давят, дышать тяжело. Поэтому часто ее сокращали, наемные хоры не так совершали службу, как могли бы совершать ее свои, верующие люди.
Источник: Патриархия.ру
|
