Метлик Игорь Витальевич Доктор педагогических наук Заведующий лабораторией мировоззренческих и духовно-нравственных основ воспитания Института семьи и воспитания РАО, ведущий научный сотрудник лаборатории истории и культуры религий мира кафедры ЮНЕСКО Московского института открытого образования Труды этого автора

«Восстановить полноправные позиции теологии в системе гуманитарного знания и образования…»

Теология в системе гуманитарного знания и гуманитарного образования

В существенной части дискуссии вокруг статуса теологии в системе гуманитарного знания и образования аналогичны дискуссиям по вопросу организации преподавания в современной общеобразовательной школе религиозных конфессиональных традиций. Все они обусловлены, в первую очередь, мировоззренческой эволюцией нашего общества, постепенным преодолением укоренявшихся десятилетиями атеистических стереотипов в отношении религии в российском научно-педагогическом сообществе, среди работников и руководителей образования. Следует помнить, что в советское время работники школы, как средней, так и высшей, всегда рассматривались как идеологически весьма значимая социальная группа, которая, помимо выполнения своих чисто профессиональных функций, должна была нести и нагрузку идеологического воспитания общества, особенно детей и молодежи в духе коммунистического мировоззрения, а значит и жесткого атеизма.

Говоря о месте теологии (богословия) в системе гуманитарного знания и образования первым делом необходимо обозначить водораздел между естествознанием и гуманитарным знанием или (если использовать слово «наука»), — науками «строгой версии» и науками «слабой версии».

Очевидно, что к теологии неприложим классический комплекс требований строгой научности: логическая, формальная непротиворечивость; причинно-следственная связанность, системность знаний; принципиальная возможность опытной проверки получаемых знаний, теорий, гипотез (хотя бы потенциальная); объективность (интерсубъективность), независимость получаемых знаний от субъекта, конкретного человека. Именно комплекс требований, поскольку имеется и логическая непротиворечивость, и системность, но нет возможности объективной опытной проверки результатов познания, и они зависят от познающего субъекта.

В этом отношении теология принципиально не отличается от философии, религиоведения, психологии, педагогики, искусствознания и т.д., любых других гуманитарных наук. Строгие науки не претендуют на всеобщность (если остаются строгими науками). Как только такая претензия выражается, мы фактически имеем дело уже с гуманитарным знанием. Даже если мы продолжаем называть эти претензии наукой, и даже если такого рода претензии формулируются физиками или биологами [1].

Итак, если мы соглашаемся называть науками все эти гуманитарные сферы знания, называем научными исследования в этих областях знания, присуждаем по ним ученые степени, то «проблему теологии» следует рассматривать исключительно в этом гуманитарном пространстве, в отношении только к таким же гуманитарным дисциплинам.

Далее, рассматривая всю совокупность гуманитарного знания и соответствующих гуманитарных научных дисциплин, имеет смысл отдельно выделить религию и философию как мировоззренческие феномены. Теология действительно занимает особое место в системе гуманитарного знания и образования вследствие мировоззренческого статуса религии. Только в религии и философии создаются и сохраняются целостные картины мира, мировоззрения. Эта особенность всегда сознавалась в философской культуре. В.С. Соловьев писал: «Безусловно необходимы для жизни человеческой убеждения и воззрения высшего порядка, т. е. такие, что разрешали бы существенные вопросы ума, вопросы об истине сущего, о смысле или разуме явлений, и вместе с тем удовлетворяли бы высшим требованиям воли, ставя безусловную цель для хотения, определяя верховную норму деятельности, давая внутреннее содержание всей жизни... Такие общие воззрения существовали и существуют, и притом в двух формах: религии и философии» [2].

Весь остальной массив гуманитарного знания, так или иначе, связан с религией и философией, ориентируется на религиозные и (или) философские (здесь и далее — нерелигиозные) мировоззренческие парадигмы, учитывает наиболее значимые из них. Не существует мировоззренчески нейтральной исторической науки, как и совершенно мировоззренчески «стерильных» филологии, искусствознания, правоведения, политологии, педагогики и т. д., даже социологии. Однако мировоззренческое содержание присутствует в этих гуманитарных науках имплицитно и не всегда явно выражено, в то время как в философии и богословии мировоззренческое содержание является ведущим, основным — и по предмету познания, и по методу добывания знаний, и по способам их применения.

Здесь надо сделать оговорку только в отношении логики, которая в большей степени может рассматриваться как методология рационального мышления и познания. В сущности, логика не есть только часть нерелигиозной философии. Она является самостоятельной сферой знания, равноудаленной как от религии, так и от философии (или равно приближенной к ним).

Никакой общепризнанной всеми людьми суммы знаний о мироздании, человеке, природе, обществе, увы, нет. Православный или мусульманин могут видеть в этом трагедию духовного «распада» человечества, которую надо или не надо как-то преодолевать. Секулярный гуманист или коммунист — недостаток образованности «темных религиозных народных масс», которых надо образовывать, воспитывать, сиречь атеизировать. Агностик может вообще относиться к этому факту равнодушно. Но если в обществе признается мировоззренческое разнообразие, то никакого единого общезначимого мировоззрения, очевидно, в нем просто не может быть. Если признавать принцип личной духовной свободы индивида (общий для многих религий и нерелигиозных философий, по крайней мере, в западноевропейской и русской цивилизациях), то следует раз и навсегда забыть о едином, обязательном, «научном» и т. д. учении о мире. А значит и о претензиях на всеобщую значимость для общества и государства философии и богословия в целом и во всех их конкретных разновидностях. Или надо прямо сказать, что идеалом является религиозное общество и государство (определенной конфессиональной принадлежности) или нерелигиозное общество и государство (определенной секулярной мировоззренческой доктрины).

Сказать так, конечно, можно, но действовать в современном обществе все равно придется в реальных правовых условиях (ст. 13, 14 Конституции РФ). Иначе неизбежно нарушение закона, противоправная деятельность.

Если теперь вернуться к философии и теологии, придется признать, что в существующей правовой системе их положение в обществе, в системе гуманитарного знания и гуманитарного образования должно быть равноправным. В демократической политической и правовой системе проблема сосуществования богословия и философии может решаться только на плюралистической основе. Всеобщие претензии выражают и философия в целом и в каждом конкретном мировоззренческом направлении, и религия, богословие в каждом конкретном конфессиональном мировоззренческом типе. Но все такие претензии в демократическом обществе и государстве, в котором конституционно закреплены принципы признания идеологического разнообразия в обществе и отделения религиозных объединений от государства, могут оставаться только феноменом веры сторонников разных мировоззрений, и не могут, не должны быть реализованы практически.

Значит и философское, и религиозное (богословское, теологическое) образование должны также находиться в равном положении. Философия воспроизводится в своих последователях в системе философского знания и философского образования. Религия также — в системе религиозного знания и образования. Тот факт, что философское образование у нас оплачивается налогоплательщиком, а религиозное пока нет (очень мало) обусловлен только наследием государственного атеизма, сохраняющимся у многих квазирелигиозным верованием, что философия решает всеобщие проблемы, является методологией научного знания. Это и так и не так. Да, философия является методологией науки, но и религия также может играть эту роль. Да философия решает всеобщие проблемы, но далеко не все и не для всех людей, граждан. А самое главное, что самые главные и всеобщие проблемы философия решает в смысле процесса, а не результата. То есть всегда решает и будет решать, никогда не приходя к определенному решению, т. е. философы рассуждают о них, а не решают в позитивном смысле слова.

Методологией науки можно было бы назвать философский позитивизм, но в современной науке это уже давно не так. И роль религиозного мировоззрения, религий в развитии науки также нельзя недооценивать, она весьма существенна. Например, исторически не позитивизм или философский гуманизм, а религиозный взгляд на мир как разумно устроенный Творцом явился мировоззренческой методологической основой формирования классической новоевропейской науки от сэра Исаака Ньютона и далее.

Обострю тезис: настоящему последователю любой религии философия как система мировоззренческих знаний, представлений — не нужна. Не нужна для жизни, речь не идет об общем или профессиональном образовании. Все вопросы: осмысления всеобщих закономерностей бытия, существования человека, природы, общества и т. п., составляющие по определениям предмет философии, любым по-настоящему религиозным человеком (любой конфессии) решены (они для него не вопросы уже), и решены именно в рамках его конфессии, конфессиональной картины мира. Зеркально и религии могут быть не нужны для жизни последователям философских нерелигиозных мировоззрений, атеизма. Но в современной правовой и политической системе интересы отдельных социальных групп признаются частью всеобщего общественного интереса. Равные права мировоззренческих групп в обществе, в государстве должны быть реализованы и в системе образования, во всех типах образовательных учреждений и на всех уровнях образования.

В практическом плане из этого следует, что если в социуме имеются последователи религий и нерелигиозная часть общества, должно быть как философское образование, финансируемое из госбюджета, так и богословское религиозное образование, также финансируемое из госбюджета. Если есть содержащиеся за счет нашего общего бюджета философские гуманитарные научные центры, то должны быть и такие же религиозные, богословские гуманитарные научные центры. Если есть оплачиваемые философские ученые степени, то должны быть и оплачиваемые богословские ученые степени. А если говорить, что все богословие должно быть ограничено рамками конфессий, конфессиональных учреждений, то тогда и философское мировоззренческое образование надо делать предметом заботы соответствующих общественных объединений атеистической направленности.

Но это противоречило бы не только базовым принципам демократического государства, но и здравому смыслу. Если государству, власти безразличны мировоззренческие убеждения, ценности граждан, то, спрашивается, что это за государство? Какое отношение оно имеет к людям, дающим средства на его функционирование? И зачем такое государство нужно гражданам? Это псевдолиберальный тупик. За отказом поддерживать, организовывать мировоззренчески ориентированное образование последует отказ обеспечивать образование вообще (кто желает — пускай платит и учится), затем культуру, социальную сферу, вплоть до милиции и армии (пусть кто хочет, тот Родину и защищает).

Итак, демократическое государство обязано выделять средства для обеспечения мировоззренчески ориентированного философского и религиозного образования, всей сферы гуманитарных знаний, в которых заинтересованы люди, граждане, заниматься его организацией, взаимодействуя для этого с общественными и гражданскими структурами, объединениями. Объемы поддержки и формы организации, согласно конституционному принципу равенства прав и свобод человека и гражданина вне зависимости от отношения к религии, должны определяться только объективными социокультурными факторами. Такими, в частности, как уровень религиозности общества, конфессиональное распределение в нем, связь разных конфессий с историей и культурой общества, народов в стране, образовательные потребности граждан и т. п. А также спецификой самих религиозных мировоззрений и конфессий, особенностями религиозных традиций, образовательных потребностей последователей разных религий. Но не мнениями на этот счет сторонников нерелигиозных мировоззрений. Конечно, все в рамках правового поля, без ущерба для законных интересов и прав всех граждан Российской Федерации вне зависимости от их отношения к религии.

Пока же, следует признать, в сфере гуманитарного образования и гуманитарных наук сохраняется непропорциональное влияние атеизма. При этом наиболее активные публичные пропагандисты свободомыслия от религии, свободы совести, гуманизма, толерантности, демократии и прав человека оказываются и наиболее упорными, если не сказать упрямыми и нетерпимыми борцами против реализации законных интересов своих сограждан другой, религиозной мировоззренческой ориентации. Особенно неприятно, когда в этой борьбе используются межконфессиональные противоречия, как это, к сожалению, приходится наблюдать в дискуссиях вокруг религиозного образования, изучения религиозной культуры в средней школе [3].

Никто не отрицает наличия объективных препятствий на пути развития религиозного образования в российской светской школе. Они имеются, но в целом являются техническими, вполне преодолимыми при вложении необходимых адекватных сил и средств. Но в наших условиях не менее, если не более значимыми оказываются препятствия субъективные. Это не только фанатичная идейная атеистическая убежденность, не приемлющая никаких компромиссов в отношении религии, но и прямое пренебрежение правом и человеческим достоинством людей, не разделяющих «наши» взгляды, а также элементарный недостаток общей культуры, незнание и нежелание знать отечественную культуру в ее действительном содержании. Нигилистическая позиция в отношении базовых ценностей отечественной культуры, несмотря на возможные при этом публичные реверансы в сторону Церкви, религиозной морали, культурного наследия религий и т. п.

Вот характерный пример такой позиции: «Подлинно великая русская культура почти целиком носит светский характер. Это относится к литературе и музыке, к театру и балету, и даже к изобразительным искусствам. Стоит ли малое исключение из последних — иконопись того, чтобы за нее так настойчиво лоббировали? Ответ очевиден, не так ли?» [4]. Такими аргументами обосновывает автор свою борьбу против права сограждан давать своим детям религиозное образование в нашей общей общеобразовательной школе. И это пишет ученый, доктор наук, вице-президент Российского гуманистического общества. И такое печатает солидный педагогический журнал. Еще слишком велика в нашей стране сила идеологических стереотипов, которые оказываются едва ли не главным препятствием свободного развития религиозного, в том числе теологического образования в российской школе.

В связи с этим восстановление позиций теологии в системе гуманитарного знания и образования в современной России имеет еще и значительную образовательно-просветительскую функцию. Оно способствует преодолению в обществе штампов тоталитарного, «черно-белого» мышления, особенно среди ученых, педагогов, работников школы. Без восстановления полноправия теологии в системе гуманитарного знания и образования все наше гуманитарное образование будет обречено оставаться искривленным, идеологически хромым и поэтому не способным полноценно выполнять своей важнейшей функции в обществе: интеграции новых поколений в национальную культуру [5], приобщения их к российской истории и культуре. Это можно проиллюстрировать, в частности, на примере содержания школьного исторического образования.

Очевидно, что без полноценного профессионального исторического образования невозможно формирование новой, действительно патриотической политической элиты, а основой этого является полноценное изучение истории в общеобразовательной школе. Сейчас все говорят о российской гражданской и культурной идентичности, о необходимости ее воспитания у детей в школе как залога стабильного развития страны. Однако содержание общего исторического образования продолжает оставаться в значительной мере «оскопленным» в его духовно-нравственной составляющей, что неразрывно связано с качеством и количеством знаний о религии в курсах истории, с религиозной составляющей школьного исторического образования. Так, проведенные нами сравнительные исследования этих знаний на основе анализа содержания двух постсоветских общеобразовательных стандартов [6] показали, что и общий объем этих знаний и их научное качество не только не улучшились, но даже ухудшились в период с 1990-х гг. до 2004 года.

Если взять последний вариант стандарта, по которому ведется историческое образование школьников, то и в нем знания о религии, по сути, представлены согласно принятым в советское время представлениям о религии как феномене, возникновение и существование которого обусловлено недостаточным развитием научного познания, бессилием людей в борьбе за существование и социальной несправедливостью. Религия «оставлена» в историческом прошлом. Религиоведческие дидактические единицы в хронологическом изложении учебного материала от прошлого к современности неуклонно сокращаются и в разделах о недавней истории и современности практически сводятся к нулю. Например, по курсу Истории Отечества в разделе «Культура народов нашей страны с древнейших времен до конца XVII в.» дано: «Религиозно-культурное влияние Византии». «Андрей Рублев». «Обмирщение культуры в XVII в.». И все. В последнем по хронологии разделе курса истории имеется только один элемент: «Религия и церковь в современном мире», да и то как необязательный для контроля знаний. Причем в некачественной формулировке. Какая религия, какая конкретно «церковь»?

В сравнении с первым постсоветским вариантом стандарта общего образования от 1998/99 гг. в варианте федерального компонента стандарта общего образования по истории от 2004 года фиксируется абсолютное сокращение числа религиоведческих, историко-религиоведческих и духовно-нравственных элементов обязательного минимума содержания образования. Среди других принципиальных изменений в новом варианте менее выражена ориентация на преимущественное раскрытие знаний о религии, связанных с христианством и православным христианством, в то время как это традиционная религия в нашей стране, и о принадлежности к православию заявляет большинство современного российского общества.

Особенно наглядно это видно в курсе Истории Отечества. Например, в первом варианте стандарта было: «Христианство как основа культурной и духовной жизни средневековой Европы», «Роль церкви в истории Руси в эпоху Средневековья». По смыслу большая, значительная роль. В новом варианте: «Роль церкви в государственном строительстве». Почему только в государственном строительстве? И какая роль? Такая формулировка не исключает ее раскрытия в русле вульгарно-атеистического подхода — только как борьба с государственной властью за доминирование в обществе.

Анализ научной обоснованности, качества знаний о религии, их целесообразности даже с формально-религиоведческой точки зрения и с позиций культуросообразности исторического образования позволяет сделать вывод о неадекватности большой части использованных формулировок целям исторического образования и воспитания детей в российской школе. Если в варианте стандарта от 1998/99 гг. наличие таких некорректных формулировок еще можно было объяснить малым временем, прошедшим с момента отказа от атеизма как государственной идеологии, то для варианта стандарта 2004 года это уже просто неприемлемо.

Для примера возьмем ключевой дидактический элемент по курсу всеобщей истории: «Формирование индо-буддийской, китайско-конфуцианской, иудео-христианской духовных традиций». Если еще можно говорить о китайско-конфуцианской традиции, то формулировки «индо-буддийская» и «иудео-христианская» духовные традиции явно несостоятельны. Буддизм возник в Индии, но наиболее широкое распространение получил в Китае, странах Юго-Восточной Азии. И тогда с гораздо большей основательностью надо говорить о китайско-буддийской этно-религиозной традиции, бирманско-буддийской, корейско-буддийской и т. д. Что же касается «иудейско-христианской традиции», то ее просто нет в действительности, если под иудейской традицией понимать религию раввинистического иудаизма. Не существует, собственно, и христианской традиции как целостного феномена культуры, а есть православная христианская, римско-католическая и т. д. религиозные традиции. Таким образом, в общеобразовательный стандарт внесено искусственное, эклектическое словообразование, созданное в рамках одного из спорных направлений философского религиоведения, обосновывающего духовное единство иудаизма и христианства.

Так получается, что вместо описания реального положения религий в истории, в культуре школьникам предлагаются сомнительные теоретико-религиоведческие схемы. Если бы в высшей школе и в системе общего образования существовало полноценное теологическое, богословское, религиозное образование, такие «стандарты» были бы просто невозможны.

Рассмотрим другой пример: «Христианизация Европы и образование двух ветвей христианства». Здесь используется понятие, сложившееся в рамках так называемой «теории ветвей», созданной протестантскими богословами. Сущность этой теории, ее протестантская конфессиональная обусловленность и научная несостоятельность давно раскрыты и охарактеризованы в отечественной философской, научной литературе. В частности, В.В. Зеньковский писал об этом в своем капитальном труде «Основы христианской философии» (часть 2): «У протестантских богословов возникла теория по этому вопросу, получившая очень большое распространение благодаря своей исключительной ясности, хотя и явной ошибочности. Это так называемая «теория ветвей» (Branch theorie); согласно этой теории… единство Церкви не воплощено ни в одном из исповеданий, но только их сочетание, их суммирование, реализует единство Церкви, присущее потенциально каждому исповеданию (каждой «ветви»)».

Таким образом, согласно этой теории «Единство Церкви признается нереализованным в истории» [7]. И далее о самой «теории ветвей»: «… невозможность соединения в одно целое различных исповеданий — помимо доктриального единства — совершенно уничтожает теорию ветвей: экклезиологический релятивизм по существу неприемлем ни для одного исповедания — поэтому он лишен всякой силы, нереален».

Можно поставить вопрос: почему в российской школе в вопросе о развитии христианства, выделении в этом процессе самостоятельных конфессий (римское католичество, протестантские вероисповедания) должна использоваться концепция по данному предмету, выработанная в Западной Европе в протестантской среде, а не та, которой придерживается Православная Церковь и авторитетные отечественные ученые? Учащимся российской школы вместо ясного и соответствующего научным категориям познания понимания конкретного исторического вопроса — процесса формирования христианских конфессий, предлагается его протестантское конфессиональное понимание. Ненаучное и «нереальное» представление, как справедливо пишет о нем В.В. Зеньковский. И, добавим, не просто грубо противоречащее убеждениям православных христиан, но и оскорбительное для них и нарушающее их гражданские права. Ведь что получается? Ребенок в православной семье каждый день усваивает понимание единства и единственности Церкви Христовой [8]. А в школе его безальтернативно, как бесспорной истиной, фактически «зомбируют» прямо противоположной идеей.

Это грубое нарушение общепризнанного права семьи, родителей, на приоритет в воспитании своего ребенка и получение общего образования в соответствии с убеждениями и ценностями, принятыми в семье.

Соответственно далее в стандарте дано: «Экуменизм. Причины возрождения религиозного фундаментализма и националистического экстремизма в начале XXI в.». И в данной формулировке явно видны атеистические мировоззренческие стереотипы. Экуменизм логически дан как некий позитив в отношении религиозного фундаментализма. Однако это идеологизированное либеральное отношение к вопросу. Религиозный традиционализм здесь противопоставлен как негатив экуменизму и помещен в один ряд с националистическим экстремизмом. Это также односторонняя идеологизация одной из важнейших тем — современного положения религий и религиозных объединений в обществе, религиозного возрождения в современности и связанных с этим процессом множества других социальных явлений.

На основной ступени школы (5—9 классы) в теме «Российская культура в XVIII — начале ХХ вв.» имеется единственный дидактический элемент, который только условно может быть отнесен к знаниям о религии: «Светский, рациональный характер культуры: наука и образование, литература и искусство». Мало того, что он не обеспечивает никакого понимания истории религии в этот период (и далее до современности там нет ни единого дидактического элемента конкретно о религии), но еще и научно несостоятелен. В один ряд, как синонимы, поставлены понятия «рациональный» и «светский». Однако первое понятие относится к характеристике мышления, а второе понятие, в своем настоящем, не идеологизированном понимании, означает «гражданский», «государственно-общественный», не церковный по формально юридической, организационно-правовой принадлежности.

И вряд ли можно считать серьезным утверждение, что вся культура XVIII века, равно как и любого другого века человеческой истории, является нерелигиозной, что просто неверно фактически. Тогда что имели в виду авторы стандарта? Читается это так, что надо объяснить школьникам именно это, что с XVIII в. культура становится внерелигиозной, религия ничего уже не значит в образовании, литературе, искусстве. Но это просто абсурдно.

Для неспециалистов по стандартизации образования уместно пояснить, что именно и только наличие дидактических единиц образовательного стандарта является главным основанием для федеральной государственной экспертизы учебников. В нашем случае это практически означает то, что любой школьный учебник по истории, в котором «о религии» в разделе «Российская культура в XVIII — начале ХХ вв.» будет рассказано только о «светском, рациональном характере культуры: наука и образование, литература и искусство» благополучно получит гриф Министерства образования и науки РФ и будет допущен для использования в образовательном процессе. Добавим, что стандарт является и основой проверки знаний и уровня подготовки выпускника, основой составления экзаменационных билетов и оценки образовательной деятельности школы в целом. А для последователей религий еще добавим, что выпуск учебной литературы у нас, слава Богу, еще финансируется государством, так что не только стандарты, но и школьные учебники реально оплачивают все граждане, в том числе религиозные люди.

В курсе истории для старшей школы в исчезающе малом числе дидактических элементов о религии в разделе «Русь в IX — начале XII вв.» дано: «Принятие христианства. Христианская культура и языческие традиции». Описания этих «языческих традиций», отметим, даже не религии как таковой или основных языческих божеств, что вполне нормально, а именно традиций, кочуют из учебника в учебник, заимствуются из соответствующих научных и малонаучных работ. Однако действительное положение дел заключается в том, что никаких достоверных исторических свидетельств или документов по данному вопросу не существует. И все эти «традиции» являются результатом их реконструкции современными историками. Но об этом обычно не рассказывается школьникам, ведь сама эта искусственная реконструкция была следствием определенного антицерковного идеологического заказа. В свое время надо было выпукло показать борьбу русского народа с христианством, доказать, что принятие христианства было болезненным процессом, духовным и физическим насилием со стороны государства над народом (значит и отказ от христианства — закономерен и разумен).

Материалы нового разрабатываемого в настоящее время проекта стандарта общего образования [9], который должен прийти на смену существующему, пока также не дают оснований считать, что в новом содержании школьного исторического и иного гуманитарного образования будет сделан решительный шаг к преодолению этой атеистической «кривизны». Более того, авторы нового проекта вообще фактически отказываются стандартизировать содержание образования по основным учебным дисциплинам. Предлагается «отправить» обязательное содержание образования по истории, другим учебным предметам в примерные учебные программы, на содержание которых общество, граждане вообще практически не смогут влиять. В связи с этим следует рассматривать и изменения, внесенные в Закон РФ «Об образовании» в конце 2007 года, согласно которым, в частности, в статье 7 упразднена норма о том, что основные положения государственных стандартов общего образования, порядок их разработки и утверждения устанавливаются федеральным законом. Теперь этот вопрос полностью отдан чиновникам Министерства образования и науки РФ. Многие специалисты утверждают, что такая правовая новация подрывает возможности гражданского контроля содержания общего образования, обязательного обучения и воспитания всех детей в нашей стране. В частности, в одной из публикаций «Учительской газеты» по данной теме эксперт из Екатеринбурга комментировал это следующим образом: «Основные положения стандартов общего среднего образования, прежде всего перечни основных предметов, нагрузка на них и обязательная часть содержания образования по истории, литературе, другим дисциплинам в обязательном порядке должны быть санкционированы всем обществом через его демократически избранных представителей» [10].

Все это вполне соответствует и сопротивлению авторов проекта нового стандарта общего образования интеграции, включению в стандарт общего образования конфессиональных учебных предметов по религиозной культуре (православия, ислама, иудаизма и др.) и нерелигиозной этике по выбору семьи ребенка. И это несмотря на то, что соответствующие предложения были официально внесены от Русской Православной Церкви — наиболее массового общественного объединения в стране, кроме того они были формально согласованы с Министерством образования и науки РФ [11]. Преподавание таких учебных предметов активно развивается во многих регионах России. И развивается не по приказу сверху, не по зарубежным грантам, а инициативно, снизу, в ответ на ясно выражаемую образовательную потребность граждан и необходимость восстанавливать воспитательные функции российской школы в новых социокультурных условиях.

В результате, как это детально показано в другом пособии [12], в образовательном процессе в общеобразовательной школе, в современной российской системе образования в целом все еще продолжается фактическое длящееся нарушение права граждан на свободу вероисповедания, закрепленное Конституцией Российской Федерации (ст. 29). Полноценно не исполняются нормы законодательства об образовании в части необходимости учета разнообразия мировоззренческих подходов в содержании образования [13].

Таким образом, игнорирование религиозного компонента в общем историческом образовании имеет следствием явные дефекты в научном качестве преподавания истории в школе и соответственно далеко не лучшие результаты обучения и воспитания школьников. Это подтверждает вывод о том, что недооценка теологического, богословского компонента в пространстве гуманитарного знания и образования, препятствование его полноценному развитию приводит к общему снижению научного уровня гуманитарного знания в целом и его важнейших составляющих, уровня и качества гуманитарного образования в нашей стране (как высшего, так и среднего).

С другой стороны, наличие полноценного, развитого теологического образования в высшей школе, безусловно, будет способствовать исправлению этого положения с историческим знанием и образованием не только в вузах, но и в средней школе. Может быть, потому, что проблема решается с таким трудом, у нас оказывается возможным появление в гуманитарном пространстве таких «монстров» как «историческая теория Фоменко». Популяризируются и находят своих сторонников оккультно-религиозные исторические фантазии, исторические сознание россиян терзают всевозможные деструктивные религиозные секты (Свидетели Иеговы, Брахма Кумарис и др.). Все эти псевдонаучные и псевдорелигиозные химеры не только как раковая опухоль разъедают пространство гуманитарного знания в общественном сознании, но покушаются на нашу историческую память, само историческое сознание нации. И это касается не только исторического знания и образования. То же самое, что сказано об истории, можно было бы сказать и о филологии, литературоведении, искусствознании, правоведении, педагогике и т. д., привести соответствующие примеры.

Подводя итоги можно предложить следующие выводы.

1. Теология является «школьной дисциплиной», направленной на систематическое изучение определенных религиозных традиций на основе принятых в них мировоззренческих и методологических подходов и преподавание знаний об этих религиозных традициях.

2. В науковедческом отношении теологическое образование соотносится с философским образованием. И то, и другое призваны давать систематические знания о мировоззренческих феноменах — религии и философии во всем разнообразии их форм, конкретных исторических разновидностей, прежде всего актуальных в современном обществе.

3. И религия, и философия рефлексируют друг друга в форме философий религии (в философии), осмысления и критики нерелигиозных философских учений, опыта, образа жизни (в религиозных культуре, традициях). И то, и другое знание необходимо в сфере гуманитарных наук и гуманитарного образования. Их наличие позволяет открыто и свободно вести мировоззренческий диалог в современном полимировоззренческом обществе, не допуская односторонней идеологизации общественной жизни, а также идеологического «захвата» и омертвения гуманитарных наук.

4. В современной правовой системе должно быть обеспечено равенство возможностей изучения и философии, и религии в национальной системе образования, занятий научной и преподавательской деятельностью в этих сферах. Богословское, теологическое образование всех культурообразующих конфессий, на изучение которых имеется адекватный образовательный запрос от граждан Российской Федерации, должно осуществляться на равных основаниях с философским образованием, обеспечивая полноту и полноценность гуманитарной сферы жизни российского общества, функционирования комплекса гуманитарных наук в нашей стране, доступа граждан к гуманитарным ценностям отечественной и мировой культуры.

____________________________________

1. Примерами таких знаний могут служить «теория» Большого взрыва как механизма происхождения Вселенной, эволюционизм как концепция происхождения жизни, человека и т. п. теоретические построения, претендующие на всеобщность и «окончательное решение» фактически мировоззренческих вопросов, в принципе неразрешимых науками строгой версии, естествознанием (физикой, биологией и др.).

2. Соловьев B.C. Несколько слов о настоящей задаче философии // Сочинения в двух томах. Т. 1. — М., 1989. —С. 16—17.

3. Управляющий делами Московской Патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент отмечал в интервью ИА «Интерфакс»: «Есть попытки подменить преподавание отдельных предметов по православной, исламской и другим религиозным традициям по выбору на единый и обязательный курс фактически по истории религий, и тот, кто хочет это осуществить, играет на межконфессиональных разногласиях» / Интерфакс, 17.09.2008.

4. Гивишвили Г.В. «Лукавая демагогия, или Может, хватит уже наступать на одни и те же грабли? / Образование и общество - № 1 — 2006.

5. Отмечу, что это прямо предусмотрено как юридическое требование к содержанию образования, закрепленное в Законе РФ «Об образовании» (п. 2 ст. 14 «Общие требования к содержанию образования»).

6. Галицкая И.А., Метлик И.В. Знания о религии в образовательных стандартах по истории и воспитательный потенциал исторического образования в школе. — М.: ФГУ Государственный НИИ семьи и воспитания РАО, 2007.

7. Здесь и далее в цитате — курсив В.В. Зеньковского.

8. Данное положение содержится в Символе Веры, который входит в ежедневное молитвенное правило каждого православного христианина, христианской семьи.

9. См. на сайте Федеральный государственный образовательный стандарт.

10. Погорелов С. «Как остановить разрушительный процесс. Ведь за всё уплачено…» / Учительская газета. - № 47, 20 ноября 2007 г.

11. См. п. 2-3 резолюции совместной конференции Минобрнауки России и Русской Православной Церкви 20-21 декабря 2007 г. (г. Калуга).

12. Галицкая И.А., Метлик И.В. Реализация права ребенка на свободу вероисповедания в учебно-воспи¬тательном процессе: Пособие для работников образования. — М.: Государственный НИИ семьи и воспитания РАО, 2005.

13. «Содержание образования должно… учитывать разнообразие мировоззренческих подходов, способствовать реализации права обучающихся на свободный выбор мнений и убеждений» (п. 4 ст. 14 Закона РФ «Об образовании»).

Источник:      Статья в сборнике «Теология в системе научного знания и образования», М.: Изд. Общ. палаты РФ, 2009