Образование и наука
| Метлик Игорь Витальевич Доктор педагогических наук
Заведующий лабораторией мировоззренческих и духовно-нравственных основ воспитания Института семьи и воспитания РАО, ведущий научный сотрудник лаборатории истории и культуры религий мира кафедры ЮНЕСКО Московского института открытого образования Труды этого автора |
|
Начну с тезиса, заключающегося в том, что дискуссии, проводимые в последние годы и посвященные этой проблеме, оказались по преимуществу бесплодными, неконструктивными. Это вполне относится к общественному обсуждению проблемы в СМИ и в существенной части к дискуссиям в профессиональной среде. Почему так происходит? Попробуем разобраться, начав с нескольких общих замечаний.
Во-первых, дискуссия о вопросах, затрагивающих мировоззренческую проблематику, а наша проблема является как раз такой, не имеет смысла: если люди стоят на разных мировоззренческих позициях – они никогда не договорятся. Ситуация может измениться только в случае наличия «третьего», когда кто-то или что-то еще заставит стороны прийти к компромиссу. Если человек считает религию неполноценным мировоззрением, выдумкой, которая только затуманивает ум, парализует волю, уводит общество в мифологические дебри, трудно ждать от него спокойного отношения к этой проблеме. Искренне желая добра ближним, он будет правдами и неправдами ограждать светскую школу (здесь – государственную и муниципальную) от «антинаучных бредней» и т.п. И будет стараться внести в нее или атеизм, или что угодно еще, способное оградить молодое поколение от «поповских сказок». Также православный, равно как иудаист, мусульманин и т.д., для которого его вера и культура – «наше все», желая добра ближним, будет стараться вернуть в светскую школу Закон Божий (во всех его конфессиональных вариантах). И вымести из нее все атеистические, безбожные идеи, разрушающие личность, нравственность, семью, культуру, государство и т.д.
Конечно, можно формировать и выражать свое мнение и на такой, «чисто» мировоззренческой основе, но это не поможет в решении конкретных проблем. Потому что не учитывается реальная ситуация в обществе, системе образования, игнорируются законные права сограждан, имеющих другие взгляды. Не те права, которые я готов признать, считаю разумными и правильными, а те, которые существуют безотносительно к моему мнению и отношению, закреплены законодательно или не противоречат закону. Закон может быть и плох с той или другой стороны, но это закон (dura lex, sed lex), и его надо уважать как результат гражданского согласия на данный момент времени.
Итак, обсуждение проблемы с крайних мировоззренческих позиций – бессмысленно. Однако, к сожалению, такие оценки, мало обоснованные по другим критериям – правовой возможности, социальной, педагогической и др. целесообразности, исходят не только от частных лиц и общественных объединений, но и от журналистов, ученых, даже чиновников. Их, конечно, нельзя не учитывать, нельзя и запрещать (если только они не содержат оскорблений, клеветы, подлогов и т.п., что можно доказать в суде). Однако для понимания ситуации, ее практического решения они (с обеих сторон) заведомо не полезны.
Второе замечание касается критерия опыта. Использовать здесь этот критерий можно, но трудно. На каждый аргумент, иллюстрирующий негативные последствия изгнания церкви из светской школы, будет представлен контрагрумент. Вплоть до того, что иначе мы не покорили бы целину, не вышли в космос и т.п. И в этом случае дискуссия оказывается бесполезной.
Пользы изучения религиозной культуры в общеобразовательной школе многие оппоненты этой практики не видят и просто потому, что образовательные результаты, которые при этом достигаются, либо им неинтересны, либо вообще считаются ими ненужными для молодых людей в современном обществе. И это касается, прежде всего, не вторичных результатов (эстетическое развитие, филологическое образование, экологическое воспитание и т.п.), а главного – приобщения детей к духовному, историческому и культурному наследию народа, формирования этнокультурной и этноконфессиональной идентичности. Того, что составляет ядро образовательного запроса на этот вид образования со стороны родителей, этноконфессиональных групп населения.
Еще один момент – сохраняющееся с прошлых времен убеждение, что любой вопрос о содержании образования в школе должен иметь одно, определенное решение. Можно еще согласиться с разнообразием в дополнительном образовании – дети могут выпиливать лобзиком, мастерить модели, танцевать, вышивать бисером. Но вот чтобы они, разделившись на группы, изучали что-то разное о мире, обществе, человеке, – это «неправильно». Говорится, что тогда они будут отчуждаться друг от друга, отсюда недалеко и до экстремизма. А мыслится, может быть, даже в подсознании, что они будут усваивать «не те» взгляды. Не коммунистические, а в новых вариантах – не демократические, не либеральные и т.д.
Согласиться, что в обществе могут сосуществовать большие группы населения, которые по-разному смотрят на мир, человека в нем, такие люди могут только теоретически. Когда-то мы усвоили, что единственно верное учение – марксизм-ленинизм, потом нам сказали, что такое учение теперь либерализм-гуманизм. Все остальное не прогрессивно, должно отмереть и т.п. В результате действия таких людей всегда исходят из посылки, что надо придумать какое-то одно, «правильное» содержание образования в области знаний о религии, которое должно устроить всех.
В реальности получается «правильное» – в смысле обслуживания новой идеологической догмы и устраивающее в первую очередь начальство. Ниже покажем, как эти особенности менталитета части чиновников (даже представляющих себя столпами демократии в России) проявились в дискуссиях по вопросу преподавания в школах курсов православной культуры.
И третье замечание, как уточнение. В практическом плане обсуждаемая проблема почти полностью относится к изучению в школах православной культуры при участии Русской Православной Церкви (РПЦ). И не только из-за «веса» религии, традиционной для большинства населения. Ситуация почему-то иная с изучением некоторых народных верований в ряде регионов, иудаизма или ислама. Особых вопросов и дискуссий это, как правило, не вызывает, и вспоминают о такой практике обычно только в связи с дискуссиями по поводу изучения православного христианства.
Подчеркну, что не вижу здесь причин выдвигать на первый план идею преследований православных. Просто желания, умения, возможности в указанных случаях оказываются различными, поэтому закономерно разными оказываются и результаты. Дети религиозных евреев (и не только религиозных) спокойно могут изучать иудаизм в российской светской школе, преподавание исламской культуры вводится в школах Чеченской Республики (где, может быть, еще остались и русские дети), свободно ведется в некоторых регионах Поволжья, и не только там. Все это можно оценивать как «самозахват» и выражать возмущение. А можно и, по-моему, нужно – как реализацию соответствующими этноконфессиональными группами своих законных прав и интересов в области общедоступного государственно-общественного образования.
Почему они обязаны при этом думать о русских или православных (православие – традиционная религия не только русских)? В правовом государстве, гражданском обществе каждая социальная, этноконфессиональная группа должна проявлять инициативу в решении своих проблем, защите своих интересов, ценностей, культуры, образа жизни.
Тем не менее ряд влиятельных религиозных организаций выступили с публичной поддержкой права на изучение православной культуры в школе (1) когда оно ставилось под сомнение. Была заявлена четкая позиция: «Приобщение школьников к нравственным ценностям и культуре традиционной религии в государственных школах – это реализация законного права граждан на получение образования в соответствии с ценностями своей национальной культуры и убеждениями, разделяемыми в семье» (из заявления председателя КЦМСК шейха М. Албогачиева).
Некоторые другие религиозные организации не выступили с подобными заявлениями, но они и не были обязаны этого делать.
Итак, серьезных возражений в отношении изучения в российской светской школе культуры других религий при участии соответствующих религиозных организаций, к счастью, нет. А если кто-то потребует запретить такую практику, пусть это будет даже самый высокий чиновник или выдающийся ученый, готов поддержать критическую оценку таких требований.
Теперь можно уточнить проблему: изучение в российской государственной и муниципальной общеобразовательной школе религиозной культуры православного христианства при участии Русской Православной Церкви.
В формулировке обозначены основные проблемные «узлы». Их два. Первый – изучение конкретной религиозной культуры, истории и культуры данной конкретной религии как таковой, без «приложений»: 1) в виде изучения других религиозных культур (кроме того, что будет сочтено целесообразным в сравнительных описаниях); 2) в виде научно-философских теоретических «объяснений» этой культуры, традиции. Второй – организация взаимодействия полномочных представителей или структур РПЦ с государственными и муниципальными органами управления образованием для обеспечения идентичности такого образования традициям и культуре церкви. Первый относится главным образом к содержанию образования. Второй – участие полномочных представителей и структур РПЦ – и к содержанию образования, и к реализации образовательного процесса. Они взаимосвязаны, и один без другого «не распутываются».
Собственно, вот такой вид образования, постепенно развивающийся в разных регионах Российской Федерации, и ставится частью общества под сомнение. Оспаривается как его правовая возможность, так и целесообразность – социальная, педагогическая и другая. Посмотрим, как это делается и насколько обоснованная аргументация приводится.
Возражение первое – светская школа должна быть отделена от религии. Уточнение первое: не от религии (религий), а от религиозных объединений. Уточнение второе: не светская школа, а государство (2).
Государство отделено от религиозных объединений – структуры государства и церкви, других религиозных объединений действуют самостоятельно, не подменяют друг друга. А отделение государства от религии – это уже нечто странное, вроде отделения государства от науки, философии или искусства. Что касается общества, то оно не отделено не только от религии, но и от религиозных объединений – резервацией или колючей проволокой.
Пусть некоторым ультра-либералам не нравится вид муллы, монаха или раввина. Пусть даже такой авторитетный в своей области ученый, как академикфизик В.Л. Гинзбург, заявляет, что: «Настоящее духовное возрождение России – это следование по пути цивилизованных стран – гуманизм, демократия и в первую очередь… Поэтому будущее России, я уверен, в демократии, в свободе и, конечно, в свободе религий, но ни в коем случае не в том, чтобы религия проникала в общественную жизнь» (3).
Все это их личные мнения, отражающие взгляды некоторой части нашего общества, в которой распространены атеистические убеждения.
Конечно, надо уважать права каждого на убеждения, их свободное публичное выражение. Однако воинствующий атеизм известен нашему обществу не только теоретически, но и практически – как идеологическое обоснование массовых репрессий, принесших огромные потери, и не только в культуре, но и в миллионах реально пострадавших от него людей. Говорить, что этот атеизм не имеет никакого отношения к этим преступлениям, – то же самое, что представлять нацизм лишь формой оккультноязыческой идеологии.
И задумаемся: какую «свободу религий» В.Л. Гинзбург отводит религиозной части российского общества (4), требуя, чтобы одновременно религия не «проникала в общественную жизнь»? Борьба с религией в обществе неизбежно ведет к борьбе с верующими, всероссийскому погрому. Неужели академик желает его повторения? И ссылка на цивилизованные страны неудачна. В большинстве этих стран никаких проблем с добровольным изучением в светской школе разных религий, проводимым при участии соответствующих религиозных организаций, не возникает. Проблемы могут быть, только если какая-то конфессиональная или нерелигиозная мировоззренческая группа начинает требовать того, что не имела раньше, каких-то односторонних преимуществ.
Приведенная выше цитата – характерный пример того, о чем сказано в самом начале. Духовное возрождение России кто-то связывает с восстановлением влияния религии, а кто-то с ее исключением из жизни общества. Слова одни, а смысл и «дух» диаметрально противоположны. В связи с этой цитатой важно отметить еще один момент. Некоторые люди после 1991 г. решили, что теперь у нас вместо коммунизма официальной государственной идеологией является гуманизм.
Это помогло легче пережить крушение коммунистической системы, поскольку философский гуманизм и коммунизм принадлежат к мировоззрениям одного типа. В первом высшей ценностью считается индивид, человек, а во втором – человечество как историческое целое. В отношении друг к другу они конкуренты. Коммунизм ради светлого будущего человечества готов «давить» личность, равно как нацию, семью и все что угодно. В том числе пролетариат, который является только «двигателем» человечества к коммунизму, аналогично тому, как Россия – «хворост» для пожара мировой революции. А гуманизм либерального типа утверждает приоритет ряда «неотъемлемых» прав человека над интересами общества, нации, государства, семьи и т.д. и любым проектом развития человечества, который бы не учитывал таких прав. Но в отношении к религиозным мировоззрениям оба находятся на одной стороне «баррикады».
Обоснования для убеждения в наличии новой государственной идеологии находятся в идейном настрое реформаторов, пришедших к власти после разрушения СССР, в мировоззренческих предпочтениях большинства СМИ (точнее, их владельцев) и даже в некоторых нормах законодательства.
Например, в словах о человеке как высшей ценности. Статья 2 Конституции РФ устанавливает: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». В Законе РФ «Об образовании» закреплено: «Государственная политика в области образования основывается на следующих принципах: 1) гуманистический характер образования, приоритет общечеловеческих ценностей, жизни и здоровья человека, свободного развития личности...» (ст. 2 «Принципы государственной политики в области образования»).
Приведем пример соответствующей трактовки: «Перечисляя принципы государственной политики в области образования, Закон Российской Федерации «Об образовании» называет на первом месте его гуманистический характер (2 а) и этим приоритетом человека в образовательном процессе, «человекоориентированностью системы ценностей», по выражению И.А. Колесниковой, подчеркивает верность российского образования великой педагогической традиции, заложенной гуманистами Нового времени и берущей начало в воззрениях античности и христианства» (5).
Умно сказано, надо признать. Традиция заложена в одном месте, берет начало еще в двух… Сразу в этих «трех соснах» не разберешься, но звучит красиво, и все должны быть довольны. Конечно, может быть, кто-то из российских христиан и порадуется тому, что «воззрения христианства» послужили одним из начал наряду с язычеством античности для торжества философского гуманизма Нового времени, «отменившего» христианство за ненадобностью. Но можно выразить сомнение, что такая роль христианства устроит большинство христиан, и не только православных.
Трактовка, согласно которой философский гуманизм для российского государства имеет какие-то преимущества в сравнении с другими мировоззрениями, идеологиями, неправомерна. Конституция Российской Федерации запрещает как установление государственной или обязательной религии, так и государственной или обязательной идеологии. Вообще обе статьи Конституции – 13 и 14 – лучше цитировать вместе, во избежание таких заблуждений. В согласии с этим находятся и другие конституционные нормы – о равенстве граждан перед законом и запрете любой дискриминации по признаку отношения к религии или религиозной принадлежности.
В отношении отделения светской школы от религиозных объединений, в том числе РПЦ, тоже требуется уточнение. Такой формулировки в современном законодательстве нет. Не говоря уже о неграмотном выражении «отделение светской школы от религии». Во всяком случае, светская школа не является государственной структурой в том же смысле, что федеральное или региональное министерство, департамент. Вузы есть государственные и негосударственные, равно как средние школы. Кроме того, большая часть общеобразовательных школ являются не государственными, а муниципальными по организационно-правовой принадлежности. Требование светского характера образования в них основывается не на факте их учредительства государством (такового нет), а на том, что образование в них реализуется в соответствии с требованиями государственных образовательных стандартов.
Этот критерий оказывается более точным, чем факт учредительства школы государством – федеральным или региональным органом власти. Светское образование в части обучения в соответствии с требованиями государственных учебных стандартов дают и православная гимназия, и мусульманская или иудаистская религиозная школы, любой аккредитованный негосударственный вуз, в том числе учрежденный религиозной организацией.
В целом светская школа – это государственно-общественный институт, в рамках которого реализуются интересы общества в области образования (дошкольного, общего, профессионального и др. типов). Именно поэтому обязательный для всех федеральный компонент общего образования должен получить одобрение общества, быть результатом общественного согласия (6). А вариативная часть общего среднего образования как раз предназначена для реализации специфических образовательных запросов, обусловленных региональными, культурными, национальными и другими особенностями населения (7), в том числе религиозной принадлежностью граждан.
Соответственно, именно так статус курсов православной культуры был обозначен в письме Минобразования России с Примерным содержанием образования по учебному предмету «Православная культура» (8) – курсы регионального и школьного компонентов. И именно так, за рамками федерального компонента, преподаются курсы православной культуры в регионах.
Относительно «обязательности» надо также понимать, что вполне обязательными являются только курсы федеральной части базисного учебного плана общеобразовательных учреждений в рамках минимально допустимой учебной нагрузки. Иначе дети не смогут подготовиться к итоговой аттестации и получить диплом. Уже лишний учебный час на историю, русский или иностранный языки не обязательны, это прерогатива региона или школы. Все дело в том, для кого обязательно – для школы, ученика, родителей, региона.
Может быть, по каким-то анархическим воззрениям в педагогике и нормально, чтобы ребенок сам определял все, что ему изучать. Но по действующему законодательству вполне разумно установлено разделение компетенции разных субъектов. До 14 лет решающая роль в определении вариативной части общего образования ребенка принадлежит его родителям (законным представителям). После 14 лет к ребенку переходит ведущая роль. Что-то решает регион, имея свои особые обоснованные интересы и предпочтения, что-то – школа, развивая свою особую образовательную программу с учетом потребностей и запросов родителей и детей в конкретном месте.
Федеральный компонент «валится» на всех, хотя, заметим, школы до сих пор работают по неутвержденным Государственной Думой учебным стандартам. С разработкой нового варианта стандартов от 2004 г. ситуация только усложнилась. Мы теперь работаем уже по двум вариантам не утвержденных Государственной Думой учебных стандартов (9). Вот главная проблема в развитии содержания общего образования, которая решается с трудом. В определенной степени и потому, что тоже связана с учетом мировоззренческих предпочтений и традиций разных групп населения. К слову, новые варианты учебных стандартов в этом отношении стали явным шагом назад в сравнении с вариантами 1998 г., частично и поэтому они нуждаются в кардинальной переработке. Еще лучше просто вернуться к доработке основных, используемых сегодня стандартов 1998 г.
Возражение второе: образование в государственной и муниципальной школе должно носить светский характер.
Конечно. Но означает ли это, что религия не должна изучаться или что она может изучаться только без участия религиозных организаций?
Первое очевидно не так. А со вторым утверждением можно согласиться, только если принять трактовку светскости как исключения любого влияния на государство и общество религиозных объединений и потому запрета на любое взаимодействие с ними. Но такая трактовка не основана на праве и является просто мнением, которое может разделять какая-то часть общества.
Выше мы отметили, что понятия «светская школа» в законодательстве просто нет. Там присутствует понятие «светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях» (10), однако содержательно оно не раскрыто. Это порождает ряд вопросов в государственно-конфессиональных отношениях, требует уточнения некоторых смежных понятий, в частности, понятия «религиозное образование». В официальных структурах, осуществляющих взаимодействие государства с религиозными объединениями (11), обсуждаются соответствующие изменения и дополнения в законодательство. Научные обоснования по этим вопросам имеются в педагогической и юридической литературе, в частности в авторских публикациях (12). Там содержится детальная аргументация. Здесь скажем только, что в научном плане корректно отличать светскость от секулярности, секуляризации, их отождествление обусловлено влиянием антирелигиозной идеологии.
Светскость – качественная характеристика государства, выражающая наличие установленного в правовой системе и осуществляемого на практике разделения полномочий и функций органов государственной власти и местного самоуправления с управленческими структурами религиозных организаций.
Секуляризация – процесс ограничения влияния религии и религиозных организаций (объединений) на государство и другие сферы общественной жизни, в том числе семью и школу.
Ближайшие понятия к понятию «светский» – государственно-общественный, гражданский; к понятию «секуляризация» – атеизация; к понятию «секуляризм» – атеизм.
Соответственно, светский характер образования в государственной и муниципальной школе предусматривает не запрещение взаимодействия государственных и муниципальных органов управления образованием с религиозными организациями по вопросам, представляющим взаимный интерес, а недопущение подмены одних структур другими – органов государственной власти и местного самоуправления управленческими структурами религиозных объединений.
Нарушением светского характера образования будет передача органом управления образованием или школой своих прав РПЦ так, чтобы ее структуры занимались организацией изучения православной культуры в государственной или муниципальной школе (также в государственном вузе). Чтобы они определяли содержание образования, учебную нагрузку, требования к составу и подготовке преподавателей. Устанавливать правила в этой области компетенции государства или школы структуры РПЦ не вправе, однако ничто не препятствует органу управления образованием, образовательному учреждению вступать во взаимодействие с ними, как и другими религиозными организациями, по вопросам, представляющим взаимный интерес. На той же основе государство, светская школа могут взаимодействовать с общественными объединениями, творческими союзами, научными центрами, академиями и т.д.
Проведение консультаций, совместных мероприятий, подготовка или конфессиональная экспертиза в структурах РПЦ учебных программ, пособий, методик, предназначенных для изучения православной культуры в школе, оценка уровня знаний учителей, желающих преподавать такие курсы, совместная организация курсов повышения квалификации и т.п. нарушениями не являются. Никакие свои полномочия церкви государство или местный орган власти, школа при этом не передают. Взаимодействие осуществляется в тех формах, которые они сочтут целесообразными и эффективными для решения задачи – обеспечения образовательных потребностей граждан и качества образования, удовлетворяющего конкретный образовательный запрос.
Атеистическая трактовка светскости как секулярности влечет за собой другую распространенную подмену: соотнесение атеистического изучения религии с «апологетическим», т.е. религиозным конфессиональным образованием. На этом основании говорится, что и то и другое неуместны в светской школе, противоречат светскому характеру образования, могут вызывать конфликты и т.п. Однако атеизму логически противостоит не религия. Религия как таковая не отрицает право человека не верить в Бога, не стремится искоренить нерелигиозность как таковую. И не все нерелигиозные учения, мировоззренческие доктрины предполагают борьбу с религией «до победного конца». Такая нетерпимость к мировоззренческому оппоненту характерна для воинствующего атеизма, аналогом которому выступает клерикализм, выражающийся в подобном стремлении исключить свободу личности в отношении к религии. Правильные логические пары: религия – нерелигиозные мировоззрения (философские учения, научно-философские системы), клерикализм – атеизм.
Характерно, что и атеизм, и клерикализм «не любят» государства и права. У нас это выразилось в подмене государства атеистической мировоззренческой организацией, «партией». Подобные тенденции можно обнаружить в отдельных религиозных традициях – римском католицизме с его инквизицией и папо-цезаризмом, в некоторых течениях ислама. В других религиях, например в большинстве протестантских направлений или буддизме, этого нет. Религия, а мы говорим, прежде всего, о православном христианстве, находится в смысловой оппозиции не к атеизму, а к нерелигиозным формам мировоззрения.
Вернемся к требованию обеспечения светского характера образования при изучении православной культуры в государственной и муниципальной школе и обратимся к содержанию образования. Запрещать изучать православную культуру в светской школе потому, что это «не наука», считают возможным только люди, разделяющие взгляды упомянутого выше академика. Но даже в среде физиков таких меньшинство (13). И не только потому, что это абсолютно неправовая позиция, настаивать на которой – значит требовать поражения в гражданских правах части населения. Это и просто абсурдно, тогда надо запретить все гуманитарное образование.
Если кто-то, даже из академиков, полагает, что теория культурно-исторических типов общества по Данилевскому или Тойнби, психологическая концепция личности по Фрейду, философские воззрения Ницше, понимание общества по Маслоу и т.п. обладают большей научной доказательностью, чем картина мира в буддизме, понимание истории по исламу или телесно-душевно-духовная концепция человека в православии – он заблуждается. Кроме того, это говорит об актуальности включения соответствующих науковедческих разделов в школьное естествознание и обществознание. Все упомянутые нерелигиозные теории и концепции не менее далеки от строгого научного знания, чем религиозные. А приведенный перечень нерелигиозных концепций не случаен – все это и еще многое другое изучается в общеобразовательной школе, в том числе в обязательных курсах.
Значит, дело не в «научности», гуманитарная часть образования предусматривает изучение многого того, что не втиснуть в рамки строгой науки.
Итак, допустим, что изучать историю и культуру православия в школе можно. Вот только как? Предположим, что детям преподается нечто о православном христианстве без всякого участия церкви. Закономерно возникает вопрос: что это за содержание, какое отношение оно имеет к православной культуре? Кому-то он может показаться неважным, но для православных родителей (аналогично в других случаях для последователей других религий) – это важнейший вопрос. Может быть, автор учебника, пособия проверял свой материал в церковных структурах, а может быть, нет. Если речь идет об изучении традиций определенной конфессии, очевидно, что лучше, если эта проверка состоится, а ее процедура будет зафиксирована правовыми средствами во избежание недоразумений. Но если автор пособия в принципе не желает, чтобы его материал о православном христианстве оценивали и рецензировали в церкви? Его право. Однако в таком случае, если быть точным, это будет не изучение православной культуры, а изучение мнений данного автора (и иже с ним, кто ему нравится, кого он привлек) о православной культуре. Это и есть философское или научно-философское религиоведение.
Но если родители хотят, чтобы их ребенок изучал не мнения о Фрейде, Канте, Гумилеве и т.д., а именно взгляды, учения, творчество этих людей? Именно православную культуру, а не мнения о ней Ивана, Петра, Павла и т.д., пусть и самые доброжелательные – того же Канта при всем к нему уважении. Имеют они на это право? Имеет такое право в российской школе, на содержание которой они платят налоги, их ребенок? Или ему можно изучать все что угодно (есть допущенные государством пособия для школы по астрологии, оккультной валеологии и т.п.), но только не православную культуру?
Совсем недавно в школах массово распространяли учебники корейской секты С. Муна, в которой учат отказываться от своих «физических» родителей и усыновляться (удочеряться) С. Муну и его жене, «причащаясь» кровью и женским молоком этих «истинных родителей» всего человечества. Рассылались пособия и обучались в ИПК учителя по программам на основе учения Рерихов (Агнийога, Живая Этика) для воспитания учащихся путем приобщения к системе «планетарной Иерархии» и эволюции в шестую Коренную Расу (вторая создавалась под управлением Юпитера, размножалась почкованием в виде капель пота). Такие пособия наводняли школы, но голосов борцов за светский характер образования, которые сейчас протестуют против православной культуры, не было слышно.
Итак, ответ очевиден. Но, извиняюсь, не для всех. Для кого нет – дискутировать не о чем, это уже не правовая и не рациональная, а односторонняя идеологическая позиция. Люди чувствуют себя на баррикадах, где законы и права видоизменяются. На войне как на войне, и в ход идут «военные хитрости». Рассмотрим, как это делалось на примере дискуссий после выхода упомянутого письма Минобразования в 2002 г. Именно это событие вызвало и разработку курса «Религии в России», о чем будет сказано ниже.
Письмо и приложение к нему сразу же были помещены на сайте министерства, его текст и ныне доступен всем желающим (14). Само письмо совсем краткое, его можно процитировать полностью: «Министерство образования доводит до Вашего сведения примерное содержание образования по учебному предмету «Православная культура» (см. Приложение на 30 с.; текст размещен на сайте Минобразования России по адресу: http://www.informika.ru). Указанный материал предназначен для оказания методической помощи работникам органов управления образованием, руководителям образовательных учреждений, методических центров, разработчикам учебно-методического обеспечения учебных курсов, преподаваемых в рамках регионального (национально-регионального) компонента образования и компонента образовательного учреждения».
Выделены ключевые фразы письма, не допускающие сомнений по поводу его статуса и целей. Однако тут же появились комментарии, в которых говорилось о введении министерством изучения православия в школах чуть ли не в обязательном порядке, о направлении в школы «программы курса», о каких-то рекомендациях на этот счет органам управления образованием и т.п.
Рискну предположить, что ни для чиновников, ни для грамотных журналистов не является тайной, что ведомственное письмо и приказ – разные вещи. Обязывающие, регламентирующие нормы, рекомендации, указания может содержать только приказ, потому он и должен проходить регистрацию в Министерстве юстиции. Если этого не знает чиновник – надо гнать с работы такого чиновника. Если этого не знает журналист – его мнение ничего не стоит. Если знают и все равно пишут и говорят, что Минобразования кого-то к чему-то обязывало, значит, занимаются провокациями, «борются», «воюют». За правду, конечно, за нашу и вашу свободу от религии. Точнее, в данном случае – от православного христианства. И все это не имеет никакого отношения к праву, образованию, к общественной дискуссии и демократии.
Ведомственное письмо никаких правил, норм и рекомендаций, обязательных для исполнения точно обозначенными адресатами, по определению содержать не может. Оно может содержать информацию, методические материалы, разработки, предложения и т.п., обращенные к четко не определенному кругу лиц и учреждений, которые могут быть заинтересованы в этом. В определенном смысле данное письмо и явилось ответом на вопросы управленцев, методистов из разных регионов, сталкивавшихся с инициативами ведения курсов православной культуры в школах и не имеющими возможности, знаний, опыта точно определить, какое они имеют отношение к ней.
В качестве характерного примера реакции СМИ сразу, «по горячим следам», можно привести выступление «Комсомольской правды» (15). На первой странице под броским заголовком «Новый завет от министра образования РФ Владимира Филиппова» был помещен вопрос: «Что думают об изучении в наших школах нового предмета «Православная культура» представители других конфессий России?». Авторы публикации, вероятно, рассчитывали на их возмущение, однако там, куда отсылался читатель, никаких таких заявлений не оказалось. И не могло оказаться, поскольку традиционная религиозная культура других конфессий также изучается в российской школе. А в заметке из Татарстана корреспондент в Казани сообщала, что в пресс-службе Министерства образования Республики Татарстан ей сказали, что если курс православной культуры и будет введен, то факультативно, родители вместе с ребенком будут решать, посещать занятия или нет. И что на той же основе в некоторых школах республики уже началось изучение исламской культуры.
Но этот краткий профессиональный комментарий был «утоплен» в массе негативной информации в стиле скандала. И далее профессиональные комментарии оказались не нужны. Требовался именно скандал, и если ничего такого не было в действительности, его надо было выдумать. Все дальнейшие дискуссии в СМИ шли в основном в том же русле. В результате общество, за исключением знающих людей и тех, кто сам смог разобраться, так и осталось в заблуждении.
Не буду останавливаться на отдельных высказываниях или статьях. Лучше обратиться к капитальному изданию, одному из немногих по данной проблеме, книге Ф.Н. Козырева «Религиозное образование в светской школе. Теория и международный опыт в отечественной перспективе». Автор претендует на всесторонний и непредвзятый анализ, однако легко усматривается изначальная задача – убедить читателя в том, что изучение религиозной культуры в светской школе (в России – православной культуры, прежде всего) должно проводиться без участия религиозных организаций. Более пространно обосновать эту идею (более чем на 600 страницах) вряд ли возможно. Дается оригинальная формулировка: «неконфессиональное религиозное образование», которое выводится автором из анализа зарубежного опыта и предлагается как рекомендация для российской системы образования. То есть православное образование, но без церкви.
При этом издание осуществлено при поддержке Всемирного совета церквей, в котором влиятельны позиции протестантских конфессий, а книга опубликована в католическом издательстве «Апостольский город». Конечно, надо поблагодарить автора за честность, позволяющую выявить «заинтересованных лиц». И, вероятно, уже не стоит удивляться такой «гуманитарной помощи» от наших западных соседей. Что нормально и позволено у них, не позволено у нас. В Западной Европе эти конфессии свободно взаимодействуют с государствами в изучении соответствующих религий в светской школе, однако в России они участвуют в издании труда, ставящего это под сомнение. Демократия «двойных стандартов» в отношении российского общества и государства действует не только в политике, но и в области образования.
Сам же автор просто запутывается в своем многостраничном труде и пишет нечто взаимоисключающее. Например: «Может ли считаться светской школа, которая, пусть и на добровольных началах, осуществляет помощь в воцерковлении учащихся? На этот счет нет единства мнений…», «Конфессиональное религиозное образование, предполагающее раздельное обучение детей разных вероисповеданий, способно скорее стать одним из факторов дезинтеграции общества, чем школой солидарности» (16).
Если речь идет об общегражданской солидарности, то ей как раз может угрожать обратная тенденция – загнать религиозное образование в конфессиональные «квартиры», это признает и сам автор. И ничего страшного, что нет единства мнений. Почему право одной части граждан давать своим детям определенное образование (1–2 часа в неделю) в общедоступной государственно-общественной школе должно зависеть от разрешения другой части? В демократическом обществе и государстве этого не требуется.
Или надо выискивать в религиозных учениях, религиозной культуре какой-то экстремизм, несоответствие «базовым демократическим ценностям» и т.п., конечно, в конкретном их идеологическом понимании. Но вероучения и культура традиционных религий народов России не являются экстремистскими или асоциальными. По крайней мере до тех пор, пока это не доказано в суде.
Чуть ниже Ф.Н. Козырев пишет уже нечто другое: «Конфессиональное религиозное образование… в светском государстве… может строиться без ущерба для свободы совести только на добровольных началах» (17).
Здесь уже, если добровольно – то без ущерба для свободы совести.
И с этим можно согласиться, как и с оценкой проблем и обсуждений изучения православной культуры: «Выяснять дальше, сколько же все-таки родителей выступают за изучение православной культуры их детьми – 40 или 60 % – нет ровным счетом никакого смысла. Ломать дальше копья – тоже. Сегодня нет никаких препятствий ни правового, ни социального плана для введения на добровольных началах в школьные учебные планы предмета «Православная культура». Если что и сдерживает развитие проекта, то это боязнь к нему подступиться со стороны органов управления школой, обусловленная справедливым сомнением в фактической способности осуществления его на должном уровне. Причина его пробуксовки – не в кознях врагов, а в слабости религиозно-педагогической базы. На более благоприятное общественное отношение к какому бы то ни было религиозно-образовательному проекту не стоит рассчитывать» (18).
Но если нет препятствий правового и социального плана, зачем тогда было ставить эту практику под сомнение как опасную для гражданского воспитания школьников, формирования их гражданской идентичности? Или автор не знает, что Примерное содержание по учебному предмету «Православная культура» разрабатывалось с участием представителей РПЦ?
Эти противоречия, как представляется, являются следствием попыток «вымучить» изначально определенное решение проблемы, что ведет и к прямым ошибкам. Так, автор неверно цитирует Закон РФ «Об образовании»: «Так, в российском Законе «Об образовании» (ст. 14) говорится, что «содержание образования должно обеспечивать... интеграцию личности в систему мировой и национальных культур» (19). На самом деле: «Содержание образования должно обеспечивать: … интеграцию личности в национальную и мировую культуру» (п.2, ст.14 «Общие требования к содержанию образования»). Как говорится, почувствуйте разницу.
Неосторожная цитата по памяти позволяет выявить «подсознательное» – национальное должно быть «задвинуто» за мировое. Но в законе пока что соблюдена рациональная последовательность – сначала национальное, потом на его основе – мировое. Здесь же и другая оговорка, значимая для завершающего сюжета статьи, о курсе «Религии в России». У автора не вызывает сомнения необходимость интеграции личности российских школьников в систему «национальных культур». А зачем это нужно? Да это и невозможно.
Интегрироваться школьник должен не во все культуры сразу, а в культуру своей этнической и конфессиональной (если семья религиозная) общности. С учетом этого, на этой основе – в общенациональную российскую культуру (нация здесь как гражданско-политическое, а не этническое сообщество), с учетом всего предыдущего – в мировую культуру.
Неверная цитата повторяется и далее, когда автор говорит о целесообразности введения параллельно с курсом «Православная культура» курса «Мировая религиозная культура»: «Такой предмет, осуществляющий широкое знакомство учащихся с многообразием религиозных традиций, совершенно необходим. Эта необходимость прямо следует из положения статьи 14 Закона РФ «Об образовании», согласно которому «содержание образования должно обеспечивать... интеграцию личности в систему мировой и национальных культур» (20). Получается, что не совсем «следует», а если и следует, то совсем другое – вначале как раз изучение «своих», традиционных религий.
Отсюда будет удобно перейти к последней теме – о попытках заменить изучение православной культуры изучением курса по нескольким основным религиям. Начало этой еще не закончившейся эпопеи положили чиновники в правительстве и Государственной Думе. Тогдашний заместитель руководителя аппарата Правительства РФ А. Волин заявил (21), что от письма Минобразования о православной культуре «веет средневековьем и мракобесием» (надо отметить смелое использование терминологии оппонента – насчет мракобесия) и что «светское государство, Российская Федерация не должна позволять преподавать в государственной школе любое религиозное учение». И даже более того: «В целом более чем сомнительно вообще преподавание на территории государственных школ любых религиоведческих вещей». Немного одумавшись, религиоведение он решил допустить: «Если Минобразования считает необходимым ввести религиоведческий курс, тогда в нем должны быть основы всех религиозных мировоззрений, а заодно история атеизма». При этом сам же обозначил неразрешимые трудности, которые подтверждали бы сделанный им вывод о «сомнительности» в светской школе любого религиоведения: «Правда, если ислам, иудаизм, буддизм, а также верования африканских племен и культы народов Океании будут преподаваться в том же объеме, какой отводится по этой программе на изучение православия, существует опасность, что не останется времени на математику и физику, не говоря уж об иностранных языках. Более того, православие не является единственной христианской религией. Кроме православных есть католики и протестанты – в том числе и в России, не говоря уж о чисто российских ответвлениях вроде староверов и баптистов». Весьма странное рассуждение, даже если не замечать высказывания о баптистах как «чисто российском ответвлении».
И. Хакамада, бывшая тогда вице-спикером Государственной Думы, высказалась в том же духе, что «… попытка введения курса православия произошла не вовремя, и это было неправильно. С самого начала нужен был курс истории мировых религий, который давал бы новое качество при формировании мышления людей». Какое такое «новое качество» – одной ей известно. Но важно обратить внимание на фразу о «введении курса», чего, как показано выше, просто не было. И далее она делала заявления в СМИ, запугивая общество, что «попытка введения даже факультативного курса православия может повлечь за собой ответную реакцию и привести к введению обязательного курса ислама». Какая связь? Выступая на пресс-конференции в пресс-центре РИА «Новости», публично заявила, что введение обязательного изучения основ православия в средней школе может привести к тому, что через 10 лет мы получим поколение «зомбированных, серых людей, способных выполнять команды, но не способных формировать новые идеи».
В последней фразе, по крайней мере, усматривается какая-то логика. Дети, познакомившиеся с ценностями традиционной религиозной культуры (не только православной), явно в меньшей степени будут склонны мучить общество непродуманным реформаторством.
Вскоре Волин потерял свою должность, как и Хакамада, партия которой не прошла на выборах в Думу. Однако тогда их официальный статус сработал, колесики в чиновничьем механизме крутанулись, распоряжения написались, и Минобразования занялось и курсом «истории религий». При ближайшем рассмотрении оказалось, что религиоведческие пособия по таким курсам уже существуют, допущены в школы, используются там, где в них есть потребность (22). Но назад пути не было. Тогда и появилось название «Религии в России», состоялся конкурс на учебник, к экспертному обеспечению которого был привлечен и автор статьи. Однако на завершающем этапе он был остановлен внезапной реорганизацией министерства. Заявления нового министра не добавили ясности. Вероятно, не вникая в проблему, он озвучивает мировоззренческую позицию борцов с православной культурой, их идею заменить курсы православной культуры (только их, никакие иные) курсом «Религии в России». В связи с этим говорится ни больше ни меньше как о включении такого курса в федеральный компонент, как обязательного для всех учащихся.
Помимо практических трудностей, очевидна педагогическая и правовая ущербность такого предложения. Все минимально необходимые и достаточные знания о религиях в мире, особенно о религиях в России, можно и нужно давать в рамках существующих основных учебных дисциплин – истории, обществознания, литературы, мировой культуры. Более глубокое «погружение» в эти знания может вызвать сопротивление учащихся и родителей, не желающих, чтобы их дети углубленно изучали религию. Тогда нерелигиозную философию и этику тоже надо делать обязательным учебным предметом.
Углубленное изучение религии как на научно-философской основе (см. указанные пособия), так и на собственно религиозной основе целесообразно и правомерно проводить в рамках вариативного компонента общеобразовательной программы, с учетом принципа добровольности. Так и делается в настоящее время, и нельзя устанавливать односторонние преимущества для одной части общества в ущерб другой. Но если даже представить, что курс истории религий будет включен в федеральный компонент – как это может воспрепятствовать изучению курса православной культуры по выбору?
Так в общество периодически выносятся утверждения по проблеме, которые нельзя назвать профессиональными. Понятно, их придумывает не сам министр, есть люди в министерских «селеньях». Он только озвучивает. Но вот что? За всем не уследишь, приведут один пример, попавшийся на глаза. По концентрации абсурда на единицу площади его стоит отметить особо.
«Святые в школе. Через пять месяцев появится учебник по истории религий» (23) – публикация о «круглом столе» «Наука, образование, воспитание молодежи и религия», состоявшемся в МГУ. «Министр образования и науки А. Фурсенко высказался за то, чтобы история религий стала для школьников не факультативным, а обязательным предметом. Преподавать этот предмет должны светские учителя. … Планируется, что новый предмет войдет в школьную программу как часть уроков истории. Однако назвать реальные сроки, когда это может случиться, Андрей Фурсенко затруднился».
И правильно затруднился. Отметим, что отдельный обязательный предмет «История религий» («Религии в России» снова куда-то подевались) вдруг превратился в раздел по курсу истории. Вот историки-то обрадуются, у них и так часы сократили донельзя. Далее: «Все участники «круглого стола» сошлись во мнении, что религия играет огромную роль в жизни общества». Эта банальность – единственный результат обсуждения, если это можно так назвать, потому что следующий за этим текст снова понять затруднительно.
«Каким будет новый учебник по истории религий? Об этом рассказал директор Института всеобщей истории РАН академик Александр Чубарьян: – Над книгой работает целая группа специалистов во главе с видным академиком Александром Назаренко. Мы надеемся, что к концу этого года учебник будет издан, а в следующем году появится в школах. Правда, пока он готовится как пособие только для учителей, но не исключено, что позже превратится в полноценный учебник для школьников». Сразу вспоминается: «Брюки превращаются, превращаются… в элегантные шорты». Как правило, из учебника логически «вытекает» методическое пособие для учителя, а не наоборот.
«Есть у нас и идея дополнить учебник хрестоматией, в которую бы вошли выдержки из религиозных книг – Библии, Корана и других. Это поможет не только глубже узнать разные веры, но и понять отличия внутри конфессии. Ведь у нас далеко не все знают, в чем разница католицизма, православия и протестантизма – трех «ветвей» христианства». Хорошая идея, правда, конфессиями принято называть как раз отдельные религиозные направления, организации. Но не это главное. А главное, что автор школьных пособий по истории признает, что, изучая годами историю, далеко не все школьники могут уяснить разницу между католицизмом, православием и протестантизмом. Так, может, лучше присмотреться к учебникам по истории, образовательным стандартам? Что это за историческое образование, не обеспечивающее освоения таких элементарных религиоведческих знаний? Можно ли представить человека, хотя бы поверхностно знакомого с историей России и мира, который бы не знал, «в чем разница» православия, католицизма и протестантизма?
Недавно А. Чубарьян сообщил (24), что учебник все-таки написан, и в нем «раздел о православии почти в полтора раза больше, чем материалы, посвященные остальным религиям и другим христианским конфессиям». Здесь термин «конфессии» употребляется более точно, а что касается объема и даже ответов на возможные «критические замечания со стороны Московской патриархии» – все это не имеет никакого отношения к изучению православной культуры. Ведь это, как говорится, «светский учебник», написанный «светскими специалистами» для «светских учителей». В используемом тут понимании светскости это значит не то, что он написан для светской школы, а что он написан с позиций научно-философского религиоведения. И преподавать курс может любой учитель, хоть оккультист по взглядам, хоть атеист. Но в этом он не отличается от упомянутых религиоведческих пособий. Кроме одного, те прошли апробацию в школах, а этот нет.
Характерно введение к публикации: «Как и обещал министр образования РФ Андрей Фурсенко, революции в системе школьного образования не произошло. Курс по «Основам православной культуры» (ОПК), которого так добивалась Русская Православная Церковь, и курс по истории религий так и не появились в школьной программе». Уровень его абсурда уж можно оценить самостоятельно. «Курс ОПК» – не было такого курса. РПЦ «добивалась» – когда, чего? В какой «школьной программе»? Какая «революция»?
Нужен ли в школе еще один философско-религиоведческий учебник, курс «Религии в России»? Выражу свое мнение: да. Чем больше возможностей у школьников будет узнать о религии с разных позиций, тем лучше. Но как один из курсов по выбору или небольшой материал в курсах истории, а лучше обществознания (за обществознание выступает и Чубарьян, ведь сам он занимается учебниками по истории). Но в любом случае – без сокращения часов на историю, которая и так сейчас загнана в угол, преподается меньше, чем иностранный язык. Другой вопрос – может ли введение курса «Религии в России» в любом виде «снять» проблему изучения религиозной культуры с участием религиозных организаций? Нет, не может.
Что касается продвижения в решении этой проблемы, то в свободном и открытом демократическом государстве дело спасения утопающих – дело рук самих утопающих. Чем скорее поймут это те, кто занимается этим в системе образования и в церкви – тем лучше. И здесь, как во времена Спасителя, рассудил мудрец: если это дело Божие, никто ему не сможет помешать, а если нет – оно рассыплется само собой. С одной поправкой – дело надо делать профессионально. А высоким чиновникам в Москве лучше не смущать народ и не мешать – как тем, кто хочет, чтобы дети могли изучать православную культуру в российской школе, работает для этого, так и другим, кто хочет этому препятствовать.
Пусть каждый наполняет свою «меру». Главное министерством было сделано, православная культура после 70летней борьбы с ней официально признана государством законной образовательной областью в российской школе. Дано ее содержательное описание, показаны возможные формы преподавания. Пусть теперь поработают регионы, это их компетенция.
Руководители образования, учителя, работники педагогической науки, которые непосредственно не связаны с этой проблемой, тоже могут не волноваться. Православная культура не «съест» часы основных учебных дисциплин (как это предлагалось для «Религий в России»), не разрушит педагогических вузов, не сокрушит философских кафедр и не упразднит науку. Как не делает всего этого культура католицизма или культура иудаизма, любая религиозная культура и религиозное образование в светской школе Англии, Германии, Италии и многих других стран.
Это если не вспоминать, что и в дореволюционной России все было неплохо и с основными науками, и с педагогикой, и с философией. Но сейчас для многих у нас отечественная история – не пример.
А общество в целом, особенно в его нерелигиозной части, помоему, главным образом должно заботить одно: чтобы изучение религиозной культуры в школе не препятствовало детям любить нашу Родину, семью, природу, приобщаться к национальной и мировой культуре, получать научные знания. Если будут представлены доказательства (с которыми можно идти в суд), что православная или любая другая религиозная культура препятствуют этому, только тогда надо бить в колокола, поднимать народ. В любом другом случае все тревожные заявления – это болезненное самовыражение людей, не находящих себе другого, полезного применения.
________________________________________
(1). Письма в Минобразования России Центрального духовного управления мусульман России (ЦДУМР) от 22.11.2002 г., Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР) от 27.10.2002, Координационного центра мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) от 18.12.2002 г., Российского объединенного союза христиан веры евангельской (РОСХВЕ) от 12.01.2003 г.
(2). «Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом» (п. 2 ст. 14 Конституции РФ).
(3). Виталий Гинзбург // Радио «Свобода» («Программы», «Лицом к лицу»). 2004. 11 января.
(4). По различным социологическим данным – от половины до двух третей населения РФ.
(5). Козырев Ф.Н. Религиозное образование в светской школе. Теория и международный опыт в отечественной перспективе: Монография. СПб.: Апостольский город, 2005. С. 504.
(6). «Основные положения государственных образовательных стандартов начального общего, основного общего и среднего (полного) общего образования, порядок их разработки и утверждения устанавливаются федеральным законом» (п.4. ст. 7 «Государственные образовательные стандарты» Закона РФ «Об образовании»).
(7). П.2 ст.2 , п.5 ст. 29 и др. Закона РФ «Об образовании».
(8). Письмо Министерства образования РФ органам управления образованием субъектов РФ от 22.10.2002 № 1452876 ин/16.
(9). См. письмо А.А. Фурсенко органам управления образованием субъектов Российской Федерации от 17 марта 2005 г. № АФ59/03 «О решении совещания “Проблемы введения федерального компонента государственных образовательных стандартов общего образования и федерального базисного учебного плана”».
(10). П.4 ст.2 Закона РФ «Об образовании», п.2 ст.4 ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».
(11). Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации.
(12). См., в частности: Метлик И.В. Светский характер образования в государственной школе // Образование. 2004. № 7; Метлик И.В. Изучение религии в системе образования // Педагогика. 2003. № 7 (статьи доступны в Интернете); Метлик И.В. Религия и образование в светской школе. М.: Планета2000, 2004.
(13). Ученые, в том числе физики, всегда выступали и ныне выступают с разных мировоззренческих позиций. Религиозные убеждения не влекут за собой утрату способности заниматься наукой, и это известно всем, кто знает действительную историю науки. Из последних публикаций на эту тему и как иллюстрацию к сказанному рекомендую статью физиков из МГУ с развернутой критикой эволюционизма как раз с научных позиций: В.И. Неделько, В.Н. Прудников, А.Г. Хунджуа. Научные основания современного эволюционизма // Образование. № 2. 2005 (статья доступна в Интернете).
(14). Ныне по адресу: http://www.ed.gov.ru/obedu/noc/rub/228/.
(15). Комсомольская правда. 2002. 19 ноября.
(16). Козырев Ф.Н. Религиозное образование в светской школе. Теория и международный опыт в отечественной перспективе: Монография. СПб.: Апостольский город, 2005. С. 42, 523.
(17). Там же. С.49.
(18). Там же. С.537.
(19). Там же. С.480.
(20). Там же. С.549.
(21). Ссылки на выступления А. Волина и И. Хакамады указаны по книге: Понкин И.В., Кузнецов М.Н. Бесчестная дискуссия о религиозном образовании в светской школе: ложь, подмены, агрессивная ксенофобия. Правовой анализ. М.: Издво Учебнометодического центра довузовского образования, 2005. 216 с.; А. Волин. Государство не должно указывать гражданам, во что им верить // NEWSru.com. 2002. 15 ноября; А. Волин. От этого документа веет средневековьем и мракобесием // Газета (www.gzt.ru). 2002. 15 ноября; Радио «Эхо Москвы» / Ведущая: Пашина. 2002. 15 ноября. 12:00:00 // ЦРПИ. Мониторинг радиоэфира. 2002. 15 ноября; В российских школах введут факультативный курс истории мировых религий // NEWSru.com. 2002. 22 ноября; Хакамада убедила министра образования заменить курс православия историей мировых религий // Lenta.ru. 2002. 22 ноября; Ирина Хакамада против обязательного изучения православия в школе // НТВ Новости. 2002. 12 февраля.
(22). Елисеев Г.А. История религий. 10–11й кл.: Пособие для учащихся общеобразовательных учебных заведений. М.: Дрофа, 1997; Кулаков А.Е. Религии мира. Учебное пособие для общеобразовательных учреждений. М.: АСТ, 1998; АСТ, Астрель, 2003; Религии мира. 10–11й кл.: Пособие для общеобразовательных учебных заведений / Л.Г. Жукова, А.В. Журавский, А.В. Пименова, Н.В. Шабуров (рук.). М.: Дрофа; Наталис, 1997 и др.
(23). М. Агранович. Святые в школе // Российская газета. 2004. 26 мая.
(24). А. Петров. Учебник, которого ждут // НГ Религии, 2005. 21сентября.
Источник: Образование и общество. 2005, №6. С. 40-52.
|
