Проповедь протоиерея Валериана Кречетова во вторник седмицы 30-й по Пятидесятнице. Память святого праведного Иоанна Кронштадтского и священномученника Игнатия Богоносца 2 января 2001 года
Мк., 43зач., X, 2-12
Мф., 11зач.,V, 14-19
Мк., 41зач., IX, 33-41
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Сегодня мы слышали три евангельских чтения: этому дню, святому праведному Иоанну Кронштадтскому, cвященномученику Игнатию Богоносцу. Евангельские чтения эти говорят нам о том, что есть некоторые вещи, которые вроде бы разрешены, но на самом деле попущены по немощи человеческой, потому что мало людей, которые идут прямым путем и исполняют слово евангельское, cлово Божие так, как его подобает исполнять. К несчастью, большая часть людей по немощи его не исполняет. Но мало того, что не исполняют, они еще и выпрашивают у своих наставников, чтобы они позволили считать это вроде как допустимым. На самом деле, как Господь говорит, по жестосердию вашему так, а не потому, что это допустимо. Ибо человек после грехопадения, находясь большей частью во власти многих грехов, привыкает к этому состоянию и уже считает: а как же, вроде бы, иначе? Привыкает настолько, что для него это естественно. Как выражаются иногда: «Ну, это естественно». Забывая, что понятие «естественного»у большинства людей относится к естеству греховному.
Теперь уже прославленный святитель Игнатий Брянчанинов, как раз сегодня день его ангела, говорил, что все наши добродетели - с примесью нечистоты. Не потому, что так нужно, а, поскольку мы грешные, то просто не можем иначе. Мы ведь не ангелы, ходим по земле, касаемся ее, и пыль эта земная прилипает к кому угодно. Когда мы дышим воздухом, он нам кажется чистым. Но когда человек начинает откашливаться, то оказывается, что в воздухе - пыль, грязь, она не заметна даже для глаза, но она есть. Хозяйки прекрасно знают: вот в закрытую комнату, в которую даже никто не заходит, придешь, тронешь мебель рукой, особенно какой-нибудь полированный стол, и видишь, что остался на пыли след.
Вот и греховность человеческая, она - так же. Это естественно.
Есть такое выражение: привычка - вторая натура. Натура - это естество человеческое: вот он такой. Но он на самом деле не совсем такой, а иногда даже совсем не такой.
И этому великое множество примеров. Сколько несчастных людей привыкает курить и уже без этого не может, хотя это неестественно. Ведь естественно -дышать свежим воздухом. Странно видеть, как взрослые люди, когда поезд подходит к платформе, выскакивают на свежий воздух и скорее затыкают рот сигаретой. Когда выйдешь из душного вагона, хочется сразу же вдохнуть свежего воздуха, а они тут же начинают дышать дымом. Кажется, им мало той духоты. Разве это естественно? Это противоестественно.
Естественно человеку находиться в ясном уме и трезвой памяти. Но у некоторых бывают периоды, а иногда и постоянно, если такая возможность человеку предоставляется, он, как у нас говорят, «не просыхает». То есть, пьет, пьет, и без этого одурманенного состояния ему, кажется, быть невозможно. Cесть за столом и поговорить просто между собой по-человечески, ну попить чаю или квасу, съесть пирожка или еще чего-нибудь...А некоторые говорят: «Да как же без выпивки, это невозможно, ненормально».
Если человек умирает - и так горе-то - обязательно нужно что? Если поминают его, обязательно нужно пить. А почему обязательно-то?
Человеку естественно находиться в тишине, в покое, и когда эту тишину нарушают, когда нас покоя лишают, когда нас что-то безпокоит, мы недовольны. Однако есть люди, которые, как только открывают глаза, тут же врубают какую-нибудь музыку или телевизор мелькающий, кричащий. И для них состояние это- естественное. Какое же оно на самом деле естественное? Это неестественное состояние. Это опять привычка, которая становится второй натурой. И вот в этом угаре, иначе не скажешь, в этом безумии живет весь мiр и считает это нормальной естественной жизнью.
Если же и приходится считать допустимыми какие-то развлечения, то потому, что человек, находясь в этом испорченном состоянии, уже не может относится к духовному так, как подобает.
Посещение храма, пребывание в храме, церковное пение - для человека духовного в этом вся полнота жизни и ее естественное содержание. А для другого - нет, нужны какие-то развлекательные песнопения. Но это всё по - немощи, по жестокосердию. На самом деле из начала не бысть тако (Мф. 19, 8).
И вот, светильники среди этого мрака ночи житейской, являются такие святые, как священномученик Игнатий Богоносец, святой праведный Иоанн Кронштадский, которые, живя среди этого мiра, показали, что есть другая жизнь. И жизнь во всей полноте, настолько они жили полно.
Святой праведный Иоанн Кронштадский - нам близкий святой, и мы знаем, что он ложился спать очень поздно, в три часа ночи вставал, а все остальное время или совершал богослужения, или молился, или общался с людьми, которым он духовно подавал наставления и исцеления. И еще сколько написал: вы знаете книгу «Моя жизнь во Христе», его духовный дневник, и другие книги. И так жили люди святые. Они показали, что есть иная жизнь, иные понятия, о которых мiр даже и не знает.
Началось его великое служение с того, что, служа в Кронштадте, а там были рабочие районы, он всячески боролся с пьянством, с распущенностью в жизни. И как раз вот этим своим подвигом внутренним - и внешним, естественно, потому что здесь очень много труда - он привлёк благодать Божию, которая дана ему была изобильно. Сила его молитв была очень велика: люди исцелялись не только от телесных недугов - хотя мы обычно обращаем внимание на эту сторону, на исцеление, особенно неизлечимых, телесных болезней, - а изменялись души.
Есть пример с человеком, который был неверующим, будучи земским врачом, и стал потом архиереем. По молитве св. Иоанна Кронштадского и тех, кто заботился о его душе, Господь ему открыл, что совершенно реально существует и действует мiр иной. Он увидел темный мiр, тот самый, который как раз и держал и держит наш мiр в своих когтях. Только большая часть людей не задумывается над тем, что все проявления ненормальности так называемого «естественного» мiрского бытия есть плоды воздействия нечистой силы. Почему даже и медики-профессионалы о пьянстве, в частности, прямо говорят: «Это – дело бесовское». Есть, конечно, элементы физиологии, но сама суть – бесовская, и одними медицинскими средствами полностью избавиться от нее невозможно - враг все равно будет уловлять
Кончина святого праведного Иоанна Кронштадского, празднуется, вы видите, вместе со днем памяти священномученика Игнатия Богоносца. И, как я уже сказал, сегодня день ангела святителя Игнатия Брянчанинова. Все эти церковные светильники соименные, сегодня празднуемые, являлись светильниками не только своего времени, но и на все времена, и показали в своем житии, что это возможно.
Преподобный Серафим Саровский, - а скоро его память тоже будет отмечаться, - сказал очень просто о том, почему сейчас нет таких святых. Они, конечно, есть, но Господь их сокрывает - потому что их свету не для кого светить. Преподобный Серафим сказал: «Благодать Божия одна и та же во все времена, но у современных людей нет решимости». Даже на недолгое время нет решимости, не говоря уже о том, чтобы – безповоротно.
Духовной болезнью последнего времени является ослабление воли, решимости людей. Исполнение заповедей Божиих требует усилия: нужно! Хочется, нравится – мало ли, что нравится – нужно. Вот так. А так - нельзя. Всё. Сказал – нет, и всё. Но в том-то и дело, что большая часть людей сейчас недугует отсутствием силы воли. И если целеустремленность где-то есть, то это там, где человек влечется страстями и не может отказаться от того, что ему очень хочется. То есть, опять же все равно – отсутствие воли.
Мiр сам смеется над собой. Когда-то еще Гоголь в «Ревизоре» сказал: «Чему смеетесь? Над собой смеетесь!» Есть такой рассказ, вроде басни. Медведь пишет характеристику ослу: «Упрям». А лиса ему говорит: «Миша, что ты делаешь? Он же идет на повышение!» - «А что я ему напишу, если он упрям?» - спрашивает медведь. «Напиши: настойчив в достижении цели».
Да, это юмор, но на самом деле это так и есть. Вот ребенку захотелось что-то: «Давай мне!» И начинает свои капризы, всех бабушек, дедушек вокруг ставит с ног на голову, чтобы своего добиться. Это – безвольный ребенок, но он «настойчив в достижении цели». Да, лиса правильно подметила это. На самом деле он просто упрям, как осел, а совсем не настойчив.
Действительно, какая же красота в нашей духовной литературе, какая мудрость – даже дух захватывает, насколько все точно и четко.
Все эти послабления, о которых в первом Евангелии сегодня говорилось, - почему они? Пророк Моисей так и написал: потому что вы - «упрямые, жестоковыйные». Послабления сделаны с тем, чтобы вас хоть как-то подправить, чтоб совсем не развратились, а не потому, что так нужно было и он с этим был согласен. Да что ж сделаешь с вами?
Вот именно жизнью таких светильников Господь показал, что человек, который свою волю устремляет на исполнение заповедей Божиих, благодатью Божию укрепляется в этом намерении и может совершить такие великие дела, которые кажутся другим невозможными.
Как это возможно? Вот, например, как возможно молиться? Да ведь и дома шум, и соседи за стенкой, музыка у них непрестанно, и то, и это вокруг - ну, как тут молиться?
У нас здесь, по ту сторону железной дороги, - кладбище, там погребена одна раба Божия. Отец Василий Серебрянников с Арбата, тоже старец дивный был такой, говорил мне, что это была раба Божия, которая, будучи в мiру, в наше время, непрестанно молилась. И когда становилась на молитвенное правило, так проверяла себя, сосредоточена она на молитве или нет. Она включала на полную катушку радио – тогда репродукторы были, черные такие тарелки, - и молилась. Если она не слышала радио совершенно, то считала, что, значит, нормально молится, а если начинала слышать, о чем речь – значит, рассеянно молилась.
Я не помню, где-то читал или слышал, о том, как один человек был швейцаром в ресторане и непрестанно творил Иисусову молитву. В таких обстоятельствах, где постоянно все входят, выходят, пьяные, разодетые, - а он находился в непрестанной молитве. И значит, это было возможно.
Есть люди, о которых мы даже не знаем. А меня Господь сподобил видеть одного человека - правда, мне с ним не довелось беседовать. Он был духовным сыном отца Тихона Пелиха, нашего батюшки, который здесь похоронен. Это был схимонах, схима – высший монашеский подвиг, там идет непрестанная внутренняя молитва. И схимонах этот был – полковник, профессор, заведующий кафедрой военной академии, преподавал. И в то же время был таким подвижником.
Священномученик Игнатий Богоносец жил во времена Спасителя, его Сам Спаситель обнимал, когда он был ребенком и Господь приводил в пример ученикам дитя. Проходят тысячелетия – появляется святой праведный Иоанн Кронштадский, его память мы ныне совершаем, и он нам показывает пример священнического подвига. И оказывается, что есть еще ближе к нам примеры.
Да нам не нужно далеко ходить, можно опять же к нашему церковному кладбищу обратиться. Там, за алтарями храма, монах Иоанн лежит. Он был алтарником, прислуживал здесь в церкви. Собственная его жена не знала, что ее муж - монах. Естественно, он уже в старости принял постриг. Он выполнял монашеское правило каждый день. Делал всё по дому. У него были собственный дом, хозяйство, огород, еще и пчелами занимался. Он не пропускал ни одной службы - если у нас здесь службы не было, он ездил в Москву. И еще навещал больных. Когда он это успевал? Это конечно только с Божией помощью было возможно. Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых... вся елика аще творит,успеет (Пс. 1, 1, 4).
Так что нужно иметь решимость.
Ну, конечно, не сразу возможны такие подвиги – это слишком высоко для нас. Не та мера. Но решиться выполнять хотя бы что-то маленькое - и это будет началом. А Господь поможет. Например, просто читать утренние и вечерние молитвы - всегда. Никогда вообще не ложиться спать не перекрестившись. Или хоть прочитать начало: Царю небесный, Трисвятое, Отче наш, Богородице Дево... Если вы засечете по времени, это будет наверное, одна минута. И когда нам кажется, что для молитвы не хватает времени, ну совершенно ничего не можем сделать - это обман. Потому что одна минута - это настолько мало времени! И нужна только решимость.
Как говорит отец Иоанн (Крестьянкин) в проповеди «О малом доброделании», нужно бы в малом на что-то решиться. Вот ни про кого ничего плохого не говорить, не осуждать. Вот так решиться: начал – остановись, мысль приходит – отбрось ее, не обращай на нее внимания. И это тот самый малый внутренний подвиг, который даст возможность совершать хоть какое-то духовное шествие.
Потому что мiр-то ведь не спит. Преподобному Макарию Великому бес признался: «Ты мало спишь, а я вообще не сплю». И действительно, грохот стоит, музыка гремит – не спят по ночам. Дискотеки всякие – там же бесы, как они могут спать? Но видите, можно, оказывается, и тогда, когда там громыхает, молиться, как показывают нам примеры подвижников благочестия.
Поэтому, совершая память святых, будем и мы сами, по данной нам силе, и свою решимость в исполнении заповедей Божиих все-таки к ней прикладывать. Да, опять же, мы не сможем, по жестокосердию своему, по немощи нашей, исполнять их все время, постоянно. Но сколько-то все таки можно. Даже тот же самый пост, который сейчас идет. Ну сколько-то ведь можно поститься.
Так что, суть-то вся – очень простая. Нужно иметь решимость и стараться хоть что-то делать. А когда мы не можем чего-то, когда у нас не получается, тогда не говорить: «Ну, не получается, ну можно ведь и без этого?» Нет, все равно нельзя. А если не можешь, то кайся.
Когда-то, помню, отца Сергия Орлова кто-то спросил:
- Батюшка, благословите меня есть постом молоко.
А он отвечает:
- Как же я могу тебя благословить, когда нельзя? Не можешь - кайся, говори: грешен, Господи.
Вот об этом-то все святые отцы и предупреждали, здесь вся суть-то. Почему сейчас и поднимается голос: посты нужно уменьшить, сделать не так строго. Некоторые, я слышал, говорят: «Вот там без масла едят... Да ведь это не главное - главное, никого не осуждать, хорошо жить», - оправдания эти. Но мы и осуждаем, конечно, и живем не очень хорошо, и еще ко всему этому добавляем нарушение постов. Вот так незаметно всё это и подтачивает, как червяк. Поэтому как написано, так и должно быть. То же преподобный Серафим сказал: «Все установления Церкви, все правила – неизменны, непреложны и отменять ничего нельзя». А не можешь, не хочешь их соблюдать – говори: «грешен» - и кайся.
Вот, скажем, раньше стремились жить, как Господь сказал, поэтому раньше и не разводились. А теперь разводятся через одного или чаще. Уже, вроде, законно. Нет, это не законно. Все равно, как было, так и остается – незаконно. Нельзя называть черное белым. Пусть оно в жизни серенькое может быть, но все-таки ведь не белое. Кто-то прав, а кто-то не прав? В любом инциденте, по святым отцам, доля своей вины есть. Сколько? Это один Бог знает, Он рассудит.
Вот сущность православной веры – всё, что установлено Церковью: правила святых апостолов, Вселенских соборов, - всё это неизменно. Никакого изменения в этих основах не должно быть. Когда дают откуп: каждый делает, кто как может, - ничего не будет.
Год назад, будучи в Италии, у мощей святителя Николая, я спросил нашего батюшку:
- Как же католики постятся?
А он улыбнулся и ответил:
- Да постятся они один день в году, в Великую пятницу до обеда не едят мяса, да и то особо благочестивые.
Да, посты там вроде бы есть, но они чисто исторически остались. А на самом деле почти никто их не соблюдает. Потому что «это - не главное, это - не важно».
Я не в смысле осуждения, упаси Бог, но, думаю, вы понимаете, о чем идет речь. Если сказать: «Ничего, ну что ж, теперь такая жизнь», - то покатится еще дальше. Вот почему, когда спросили: «А можно свою жену отпускать?» - Господь предупредил: «Нет, нельзя». Потому что если сказать: «Можно», - то что будет? Ну, отпустил, а эта - опять не такая. Отпусти и ее, а та будет тоже не такая. И что дальше получится? Пока ты еще на что-то способен – только до тех пор? Это сколько же будет? Когда этот – не такой, и эта не такая. Если и это – можно, и то – допустимо? Вот что тогда превратиться в жизнь? Так же – и в отношении поста, и всего остального. В церковь не обязательно ходить – а потом и вообще не будешь ходить. Но ходить-то ты будешь где? Среди мiра. И набираться всей этой отравы.
Так обычно и происходит: один раз пропустил, второй, третий – и вообще перестал ходить. Один раз не помолился, второй, третий – а потом вовсе перестал молиться. Попробуй снова начать молиться – трудно будет.
Очень долгое богослужение - нужно подсократить. Вот так – во всем.
Эта невидимая борьба идет по принципу «ну ладно», «неважно», «не главное» или «попробуй вот так». И так постепенно всё растаскивают, разваливают.
Поэтому твёрдые столпы - воистину «соль земли», про которых Господь говорит: Вы есте свет мiра (Мф. 5, 14), - святые отцы – они стоят незыблемо, показывают: как нужно.
У нас тут была, Царствие ей небесное, Зинаида, кто-нибудь ее еще помнит, стояла всегда у подсвечника. В Немчиновке она жила. Ее муж - Анатолий, Царствие ему Небесное, без рук был – с култышками. Она за ним ухаживала, кормила, хозяйство вела: козы, куры, огород. И на всех службах бывала – ни одной ни пропустит. Как это было возможно? Возможно, видимо. Да и сама сколько операций перенесла, скрюченная ходила все время. Тут прямые стоят – спину ломит, а она со скрюченным позвоночником все службы от начала и до конца выстаивала. С помощью Божией.
Я про усопших в основном говорю. Враг-то потом нападет, если про хорошего человека что-нибудь скажешь. Враг очень ненавидит таких людей-то. Но всё в самом деле так и есть. Должна быть решимость, сознание того, что если нужно – значит, нужно. А когда не получается – ну что ж, прости Господи, грешен. Душу свою нужно перестраивать на этот строй. Но ни в коем случае чтоб на сердце не было спокойно: «Ну, теперь, мол, такие времена...»
Был такой прекрасный церковный историк - профессор Болотов, очень эрудированный, глубочайший человек. Он рассказывал в своей вводной лекции, как Менделеев и еще один английский ученый сравнили две меры. Произвели две с лишним сотни замеров при разных условиях, разных температурах. И потом сказали: «Поскольку при измерениях по Фаренгейту и по Цельсию ни при одной температуре нельзя считать, что данные тождественны, то мы предполагаем следующее...»
А в мiру – все всё знают, всё известно. И с таким апломбом говорят о вещах, о которых ничего не знают. Я всегда поражаюсь тому, как приходят в церковь и чуть ли не с порога заявляют: «А что тут говорить? Тут же делать нечего, все просто». Великие ученые всегда приходят ко всему скромно и смиренно, а неучи -наоборот. Это очень часто относится к вере.
Нам, конечно, до великих ученых далеко, а до святых - еще дальше. Поэтому будем смиряться, стараться, по силе своей, всё-таки исполнять то, что полагается. А уж когда не сможем - каяться и просить прощения. Аминь.
2 января 2001 г.
Источник: Русская народная линия
|
